На мой взгляд, его кабинет был минималистичным, но еще более люксовым, стулья специально стояли так, чтобы стол казался настолько большим и впечатляющим, насколько это возможно. Весь декор офиса мог бы состоять из рыбы или парусной лодки, которые были основными предметами интереса Клэя. Он поспешил заметить, что после приобретения издательства его научили вязать. Это был неплохой пиар, хотя сомневаюсь, что он продвинулся далее квадратика платочной вязкой, прежде чем отложить его в сторону и вернуться к своим сделкам.
Сначала была встреча с сотрудниками Interweave Knits, которые собрались в комнате с единственной целью – встретиться со мной. Мэрилин представила нас друг другу и ушла. Поначалу мы неловко поболтали о том о сем, но толком никто не знал, какова цель этой встречи. Я спросила о смене владельца, и они разоткровенничались. Люди в компании были настроены оптимистично, но все же нервничали по поводу своего будущего. По-видимому, Клэй был изначально честен со всеми: его пятилетний план состоял в том, чтобы откормить теленка и продать его – вперед и с песней. Это означало больше возможностей, но и больше проектов, больше журналов, больше работы. Почему-то слова «работай ради любви к ремеслу» звучат совсем иначе, когда их произносит кто-то из частной инвестиционной компании. Нацеленность на прибыль стала слишком очевидной.
Когда собрание закончилось, Энн Бадд предложила помыть мою кружку. В то время Энн была главным редактором журнала Interweave Knits и написала несколько книг, которые уже имелись в моей библиотечке и были зачитаны до дыр. Ну нельзя, чтобы сама Энн Бадд мыла за тобой посуду, и я тут же сообщила ей об этом. И настояла, что сама отнесу посуду на кухню. Она пошла со мной, потом показала пальцем и сказала: «Засунь туда». Она насмешливо улыбнулась: «Теперь можешь рассказать своим читателям, что сама Энн Бадд сказала тебе, куда это можно засунуть».
Вскоре наступило время обеда. Клэй, Линда и я направились через дорогу в самый обычный дорогущий ресторан, как это обычно бывает при проведении очень важной деловой встречи.
Они сидели по одну сторону накрытого накрахмаленной белой скатертью стола, я – по другую. «Вот оно», – подумала я. Сейчас они зададут тот самый вопрос и назовут сумму, которую необходимо как следует обмозговать – о, как мудро! – прежде чем согласиться.
Пока Клэй поглощал панини, а Линда без особых усилий опустошила тарелку супа, я заказала салат, который не прожевала бы и за девять месяцев. Мы еще немного поболтали. Клэй рассказал о своей новой яхте. У него были очень располагающие манеры, и говорил он медленно, со старым добрым южным акцентом, растягивая слова. Линда не сводила с меня глаз, ее губы были плотно сжаты в улыбке, которая заставляла нервничать все сильнее. Она была дружелюбна и умна, но понять, что у нее на уме, было невозможно.
