Здесь, по сути, прославляется культура овцеводства и шерсти, опыт передается от поколения к поколению.
Фестивальная площадка оживает в пятницу – установка павильонов, овцы и товары выгружаются из фургонов и трейлеров. Кто-то идет к одной из более чем сорока мастерских для пастухов или на мастер-классы по валянию шерсти, которые начались в среду и продлятся до субботы. Люди приезжают пораньше, чтобы узнать обо всем, начиная от ручного чесания и валяния шерсти до основ пастушьего дела и способов определения того, не наступила ли пора проглистогонить овец.
Хотя ворота никогда не запираются, фестиваль официально открывается только в субботу утром. На рассвете на сонной двухполосной дороге появляются полицейские и бойскауты. За последние годы фестиваль настолько вырос, что для регулировки движения полицейские округа Говард выходят в полном облачении. В самый разгар субботней утренней давки на главной площади движение по автостраде замедляется почти на три километра до ближайшего съезда.
Но после съезда с главной дороги регулировку перенимают бойскауты – в своих свежевыглаженных мундирах, размахивая оранжевыми сигнальными флажками, они выглядят восхитительно серьезными, ну или слегка ошеломленными. Их задача – убедить десятки тысяч водителей припарковаться аккуратными рядами на огромном поле, которое было скошено всего несколько дней назад. За час до начала мероприятия машины уже заезжают внутрь непрекращающимся потоком, люди направляются к воротам, воздух густеет от запаха баранины на гриле.
Помимо фермеров, демонстрирующих своих овец, в шести амбарах и четырех выставочных залах, разбросанных по полям и парковкам, разместились более 250 торговцев. Большинство продают пряжу, шерсть, книги о текстиле, инструменты и даже красильные заводы, но не все поставщики напрямую связаны с овцами или шерстью. Вот человек в комбинезоне, который уже много лет делает и продает метлы. Или пара, которая специализируется на старинном гостиничном серебре. Или жуткий парень, торгующий охотничьими ножами. Кто попадает на ярмарку и как комитет, состоящий из добровольцев, принимает решение об этом – окутано тайной.
Одно можно сказать наверняка: если кому и удастся получить торговое место в Мэриленде, он его не бросит ни за что на свете. Это похоже на совместное проживание с незнакомцами в одной квартире в Верхнем Вест-Сайде Нью-Йорка из-за высокой стоимости аренды.
Эту торговую точку учитывают при распределении наследства. «У него осталась жена, – гласил некролог, – двое сыновей, двое внуков и торговая палатка в главном выставочном зале Мэрилендского фестиваля овец и шерсти».
