Поезд пришел на Тумнин | страница 25



Тихон Иванович нащупал на груди мешочек, в котором лежал заветный адрес, и с тревогой думал:

«Привезем новый закон Ленина. Он ведь тоже написан на бумаге. Как же орочи поговорят с новым законом?»

Тихону шел двадцать шестой год. Но он уже давно был опытным, видавшим виды охотником. Когда ему исполнилось восемь, отец впервые взял его с собой на охоту. В тот же день мальчик настрелял добрый десяток рябчиков, не истратив попусту ни одного заряда. Отец радовался. В четырнадцать лет Тихон уже бил сохатого, ставил капканы на лисиц и выдру, выслеживал медвежьи берлоги и помогал старшим обкладывать медведя. Он уже ничем, кроме возраста, не отличался от старых охотников. Носил такую же, как и у них, одежду и курил такую же трубку.

Однажды, когда скупщик пришел в шалаш его отца и старый Акунка наотрез отказался продать ему несколько особенно хороших лисьих хвостов, скупщик ударил отца кулаком в грудь. Тихон вскочил, вытолкнул скупщика на улицу и пригрозил, что застрелит его в следующий раз. Семья Акунки после этого случая много страдала. Через другие руки приходилось иметь дело со скупщиком, но зато отец еще сильней полюбил Тихона.

Юноша начал задумываться над жизнью. У него рождались новые, незнакомые доселе мысли, в которых он не мог как следует разобраться. Ясно он пока понимал одно: человеку нужно пить, есть, курить, одеваться, и, следовательно, хочешь не хочешь, а без скупщика никак не обойтись. Плохо!

Звали Тихона в то время Тишкой, так же как его отца Ивана звали Ивашкой, и все это было в порядке вещей.

— Ты, Ивашка, уйми своего Тишку! — говорил рыжий скупщик, помирившись в конце концов с отцом, когда забрал-таки приглянувшиеся ему десять лисьих хвостов, которыми так дорожили в семье.

— Однако уйму! — охотно обещал отец. — Он шибко молодой, чего там! — Но «унимать» сына и не собирался. Сам был во многом согласен с ним.

Тихон, не видя выхода из трудного положения, старался ни о чем другом не думать, как только об охоте. В тайге, среди природы, среди полного безлюдья он испытывал душевное спокойствие и поэтому не возвращался в стойбище по неделям. Он углублялся в такие места, где никогда не ступала нога охотника и где было много разного зверья. Даже следы тигра однажды увидел Тихон на влажной, росистой траве.

Арсеньева Тихон помнит хорошо. Среднего роста, худощавый, с чисто выбритым лицом, с глубокими складками возле рта, Арсеньев привлекал к себе орочей спокойной, доброжелательной речью. Он никогда ничего не требовал у орочей и никогда не отказывался быть в их кругу, ел с ними из одной чашки, спал на одной шкуре.