— Однако нужно итти в Хабаровск, — предложил Тихон Акунка, тогда еще совсем молодой охотник. Он слыл наиболее просвещенным среди орочей, и с его мнением считались даже старики.
— Он как пойдет? — усомнился Михаил Петрович Намунка. — Из Хади[1] во Владивосток пароходом нужно, а оттуда на машинке в Хабаровск. Много денег надо, а денег, однако, нету.
Денег у орочей действительно не было. Скупщики расплачивались за меха мукой, нитками, полотном, спиртом. Большинство охотников никогда не видали, как даже выглядят деньги.
— Худо, — нарушил долгое молчание Никифор Мулинка и заморгал воспаленными глазами.
— Пойдем через перевал, — решительно заявил Тихон. — Арсеньев ходил. Нам тоже ходить можно. — Он подвинулся к очагу, и отблеск пламени отразился в его зрачках.
Мнения собравшихся разделились.
— Однако нет! — сказали одни.
— Однако да! — заявили другие.
Нужно было подумать. Опять набили трубки и по очереди зажгли их одним угольком из очага. Думали долго. В шалаше было тихо и так дымно, что, словно в тумане, орочи стали плохо различать друг друга.
Наконец Александр Лазаревич, который лучше других представлял себе предстоящий путь, ибо водил по тайге Арсеньева, поднялся, вынул изо рта трубку, обвел всех пристальным взглядом и заявил:
— Перевал!
Орочи зашевелились. Некоторые, чтобы лучше видеть Александра Лазаревича, поднялись со своих мест, разогнав перед собой густые клубы дыма. Не ожидали от Намунки такого решения. Намунка был человеком рассудительным, осторожным, не любил отчаянных, безрассудных поступков. А тут вдруг такое предлагает! Это привело в смущение даже самых старых людей. Намунка поспешил с разъяснением:
— Перевалом итти — денег, однако, не надо. Ходи — думай, отдыхай — тоже думай. Кушать много в тайге есть. Медведя всегда убить можно, сохатый придет — его тоже можно.
Тихон Иванович поддержал:
— На машинке ехать — много денег платить надо. Она кушать даром тоже не даст.
— Однако на машинке страшно! — снова заморгал глазами Мулинка. — Пускай перевал.
— Не страшно, чего там, — сказал Тихон Иванович. Он не хотел, чтобы подумали о нем: боится ехать на поезде. — На машинке быстрей, конечно. Раз денег нету, лучше перевалом ходить.
Решение как будто было принято. Но когда Тихон Иванович спросил, кого послать в Хабаровск, опять наступило молчание. Тогда Тихон Иванович сам предложил:
— Александра Намунку, Михайла Намунку и Никифора Мулинку! Пускай идут.
Старый Никифор отрицательно замотал головой, сославшись на плохое зрение и слабость в ногах.
