— Конечно, были. Но как только кончался договор, они уезжали, не закончив, я бы сказал, начатого дела. Когда мы приехали с Валентиной Федоровной, в Уське было всего несколько старых избушек с высокими деревянными трубами. В такой же избушке из двух комнат ютилась и наша школа. Не было тогда ни клуба, ни почты, ни сберегательной кассы. Один только сельский совет. Школу посещало двадцать детей. Взрослое население было сплошь неграмотным.
Николай Павлович срывает несколько розовых пионов, приютившихся под кустами жимолости, и складывает в букетик.
— Может быть, ошибкой наших предшественников-учителей было то, что они слишком узко понимали свою роль в условиях далекого стойбища. Преподать детишкам урок арифметики или русского языка — это ведь еще слишком мало. Наших уроков ждали все орочи. И примера нашего ждали. Они смотрели на русских людей как на посланников партии и советской власти, которые должны заняться судьбой народа и помочь ему встать на путь новой жизни. Слово «учитель» орочи понимали в широком смысле... Не все, конечно, шло у нас гладко. Новое само не приходит!
— Ученые называют орочей «этнографической группой», — продолжает он. — Действительно, их очень мало. Я, кажется, уже говорил — триста человек. Но «группа»-то состоит из живых, советских людей. Они очень отстали в своем развитии. Это верно. Партия требовала от нас помочь лесным жителям шагнуть от родового строя в социализм. И шагнули дорогие мои орочи. Широко шагнули.
Николай Павлович увлекся рассказом.
— Советское государство тратит ежегодно огромные суммы на развитие культуры у орочей. Оно дает им все, что нужно для нормальной, счастливой жизни. Маленький народ, но и он уже многое сделал для страны. План добычи рыбы колхоз в этом году выполнил на двести процентов. На сотни тысяч рублей сдано ценной пушнины. Доход колхоза «Ороч» достиг почти семисот тысяч рублей. В будущем году колхоз станет миллионером. Нам уже тесно в этой долинке. Орочи замышляют перейти на новое место, более просторное. Они хотят построить новый поселок с удобными, красивыми домами, с более мощной, чем теперешняя, электростанцией, с кинотеатром, новым клубом, новой больницей, новой школой-десятилеткой. Вы скажете — мечта! Нет, это живая действительность. Мы уже наметили место. Вон там. На той стороне Тумнина, — Широким жестом Николай Павлович показал на противоположный берег реки, где в знойной, синеватой дымке стояли изогнутой цепью лесистые сопки.
