— Садитесь, я сейчас, — сказала Тоня и показала на диван, спинка которого была накрыта кружевной салфеткой.
Макс стоял возле стола, расставив ноги и подбоченясь: отсутствие тети Капы придало ему храбрости.
— А где лопаты? — спросил он.
Макс, разумеется, был уверен, что квартира дворника должна быть заставлена метлами, лопатами и ломами.
— Мы их ставим в подсобку, — вновь покраснев, ответила Тоня.
— Ну, ладно, — сказал я нарочно грубо, — нечего время терять, давай твой бензин.
Тоня молча повернулась и ушла за перегородку. Максимка проворно сбросил сандалии, забрался с ногами на диван и принялся разглядывать стоящих на диванной полочке белых каменных слоников, а я решил не садиться, чтобы поскорее можно было уйти.
— А это что? — спросил Максимка, показывая на окно.
На подоконнике за тюлевой занавеской стояла трехлитровая стеклянная банка с японским грибом, который плавал на поверхности мутно-зеленой жидкости и был такой толстый, что начал уже слоиться. Пожалуй, это был последний японский гриб, который я видел в своей жизни. У нас за заставой имелось две таких банки, и я сам любил пить кисло-сладкую «грибную» водичку, но потом кто-то кому-то сказал, что кто-то где-то прочитал, что японский гриб вызывает рост раковых опухолей, и мама наши грибы выбросила.
— Это такой, наверно, аквариум, — сказал я, зная, что, если Максимке все объяснить, он тут же захочет попробовать.
Максим слез с дивана, подбежал к окну и стал озабоченно рассматривать банку.
— Но почему-то рыбок не видно, — разочарованно заметил он.
И тут мне в голову пришла одна мысль. А что, если Женька приехал в Москву всего на часок: набрать новых книг или там помыться в ванной — и обратно. Тогда ведь я его не застану.
— Тонь, а ты правда сможешь отчистить? — спросил я.
Тоня тут же вышла из-за перегородки с бутылью в руках.
— Конечно, смогу! — сказала она обрадованно. — Я уже делала.
— Ну, хорошо. Тогда сиди там, на кухне, и не выходи.
Она поспешно скрылась. Не разуваясь (для скорости), я снял штаны, отдал их Максу.
— Отнеси.
Макс выполнил указание с таким спокойствием, как будто это совершенно естественно, что человек, придя в чужой дом, тут же снимает штаны. Вернувшись, он снова подошел к подоконнику и погрузился в созерцание гриба.
— Странно, странно… — бормотал он про себя. — А может, это одна такая большая рыба?
А я уселся на диван и на всякий случай задрапировал голые колени скатертью.
— Смотри не прожги! — крикнул я Тоне.
