Сидели как раз возле шалаша, обедали.
— А где Шурик? — спросила Доня, накрывая чашку огромным листом лопуха.
— Известно где, загорает, — ответил Кито.
И тут появился Шурик. Зеленый от цветущей воды. Молча сел за вкопанный в землю стол-времянку, молча съел свой суп и молча куда-то снова ушел. Все решили, что купаться.
Когда поднялись после часового отдыха и хотели разойтись по делянкам, опять появился Шурик. Был он еще зеленее прежнего — хлорелла плотно присыхает к коже, красит волосы, зеленит глаза.
— У вас че, водокачкин хобот застрял? — спросил Шурик.
— Ныряли, не вышло, — пояснил Астахов.
— Нырять-то надо вперед головой, а не ногами, — сказал Шурик сердито.
— Всяко ныряли, — развел руками Астахов.
— У вас че, языков нет, чтобы мне сказать? — не унимался Шурик.
— Так ведь по общему решению ты у нас на особом, так сказать… отдыхе, — перемигнулся с ребятами Астахов.
— Ну дак идите и включайте свой насос! — неожиданно закончил Шурик.
— Очистил, что ли? — удивился Астахов.
— А то нет. Тоже мне, ныряльщики! В корыте вам только и нырять.
После этого случая Шурик начал ходить на делянки вместе со всеми. Его, правда, никто не приглашал, но и никто не советовал со смехом позагорать.
И ребята были удовлетворены — проучили хлыздяка, и Шурик остался доволен — с честью вышел из истории, и Астахов успокоился: все устроилось, и тайну раньше времени не нужно раскрывать председателю колхоза.
С радостью смотрел Астахов на своих помощников: все они будто подросли, раздались в плечах. У Кито даже голос изменился: то басит, как настоящий мужик, то вдруг дискантом даст петуха.
Заметил Астахов, что ведреными вечерами Витька стал сторониться ребят. Незаметно так отойдет, сядет на берегу, удочку закинет и сидит. Щурята всю насадку съедят, крючок откусят, а он даже и не смотрит.
«Не стосковался ли по дому? — думал Астахов. — Все-таки впервые в столь долгой отлучке».
Выбрал время, подошел незаметом, со спины и углядел, что Витька тетрадку школьную в карман спрятал, торопливо, будто что недозволенное.
— Не устал? — спросил Астахов, присаживаясь рядом. — А то ведь можем досрочно из «лагеря» вернуться. Я панамки уже припас. И всем в квитанциях привесы проставил, так что комар носа не подточит.
— Что вы, дядя Семен! Во, пощупайте руку — сколько силы в ней наросло?!
— Верно, есть прибавка. А почему хоронишься?
— Да так… Шумят ребята. В чехарду играют, в кучу малу. Суеты много…
— В тетрадке, если не секрет, что нарисовал?
