Витька достал из кармана сложенный вчетверо тетрадный листок. Протянул Шурику:
— Возьми, я тут дорогу от отца описал…
В другой бы раз Шурик посмеялся: «Во, робя, Витька стихи составляет, поэтом хочет робить! Да из нашей Черемховки за всю историю только хлеборобы и вырастали». Но сейчас Шурик взял тетрадный лист. Медленно, глазами, прочитал:
И вот от кладбища идем,
Дорога длинная, прямая.
Ночь закусила сытно днем,
И лунный шар сачком имает.
Пахнет дынно резедою
И речною мелью,
Комарилья над водою
Развела веселье.
Тонкий свист степных сурков,
Тополь тихо стонет,
Ветер стадо облаков
К водопою гонит.
Зацвела трава росою,
Тлел светляк на нитке,
И бекас, дрожа рукою,
Заиграл на скрипке…
И до дому, до порога,
Звуки без конца —
Это белая дорога
Моего отца…
Прочитав, Шурик долго молчал, а потом тихо произнес:
— Спасибо, Вить. Я всегда смешки строил, ты прости.
Они вновь замолчали. Молчание сейчас было единственно нужным им общением: каждый вспоминал своего отца.
— Меня председатель сегодня в ночную смену назначил, — наконец нарушил молчание Витька.
В ночную смену Макар Блин назначал только крепких женщин да подростков в силе. Ночь все-таки, в сон клонит, а работы не меньше. И если кого-то и удостаивал председатель чести работать наравне со взрослыми, безо всякой скидки, то это почиталось за особую честь и доверие.
— А мне можно? — спросил Шурик, словно Витька был председателем и наряжал на работу.
— Пойдем к Макару Блину, может, разрешит.
— Пойдем. Я только занятую посуду по хозяйствам разнесу, — сказал Шурик, укладывая чашки, тарелки, вилки и ложки в большую корзину.
Где-то за Бакланским увалом вспыхнула и тут же погасла прямая осенняя молния. Приглушенный гром пришел не скоро, лениво прокатился над деревней, сделав полукруг над Смородинным колком, вновь скрылся за увал. Это был последний гром года.
Нежданно-негаданно из Москвы в Черемховку пришла потрясающая весть: за участие в сельскохозяйственной выставке колхоз «Страна Советов» награжден легковушкой, машиной марки «Победа». Известие это вызвало разные толки. Одни радовались: в деревне легковая машина! Да какая — «Победа»! Другие степенно и резонно рассуждали — а зачем попу гармонь?! Одно дело, секретарь райкома или председатель исполкома на легковых раскатывают — у них под началом целый район, на лошадке не ускочишь далеко, а к чему автомобиль с мягкими сиденьями колхозному хозяйству, всего и состоящему-то из одной деревеньки, когда поля-угодья можно осмотреть с крыльца правления?! В райцентр ездить, форс наводить? Рано, вон сенокосилки едва-едва выкупили, пришлось раньше времени яловых коров на мясобойню сдать. Другое дело бы полуторка или «зисок» еще один. Работящие машинки, незаменимые в деревенском деле, особенно в уборочную. Но дареному коню в зубы не смотрят, не отказываться же от столь дорогого подарка только потому, что машина легковая — к перевозке сена, дров, овощей и зерна не приспособлена. Все-таки машина, какая ни на есть, на четырех колесах, с мотором. В крайнем случае продать можно.
