— Хорошо, что вам, гражданин Васильев, еще повезло, — сказал в заключительном обвинении прокурор. — Утеряно не государственное имущество, а личное, и истец не настаивает на применении санкций, за исключением возмещения размера убытка.
Порешили от дальнейшего судебного преследования Григория Васильева освободить, назначив один год «условно».
Поздним летним вечером Григорий зашел в дом председателя. Астахов был еще в саду, и Макар Блин ужинал в одиночестве нехитрым холостяцким ужином.
— Присаживайся, Григорий.
— Благодарствую, кусок в горле застревает.
— Понимаю. И верю я тебе, Гриша, да ведь факт, как сказал прокурор, налицо. Недоставало семи килограммов, ты и сам не отрицал этого.
— Не отрицал, — согласился Григорий и задымил крепким самосадом.
— И надо же этой спекулянтке чертовой припереться на помол, — сказал Макар Блин. — Знать бы, дак я вон свою пшеницу привез — тоже хочу пирогов из сеянки.
— Знал бы, где упадешь, соломки подстелил, — проговорил Григорий.
— Чувствуешь, народ снова похолодел к тебе. То вроде немного оттаял, а вот после этой истории, чтоб ей ни дна ни покрышки, заново пошли разговоры, будто тебе лучше уехать отсюдова.
— Уехать? — спросил Григорий. — Кто так говорит?
— Да какая разница! Важно, что говорят, — уклонился от прямого ответа председатель.
Григорий докурил самокрутку, прижулькнул окурок к каблуку, потом отнес его в лохань, под рукомойник, и снова сел на стул, напротив Макара Блина.
— Нет, Макар Дмитрич, не получится, так и передайте. Один раз я оступился, виновен, не спорю, и перед этой землей, и перед народом. А сейчас не уеду. Буду биться. За правду биться… За себя… И за землю! Моя она, земля-то! Моя, слышите?!
— Слышу, Григорий, слышу. И приветствую твое решение. Только от мельницы я тебя все равно отстраняю. Сам понимаешь, почему.
— Понимаю.
— Отстранить обязан, хоть и верю в тебя.
— В порядке меленка-то? — спросил Григорий.
— В порядке — на замке.
— Вон оно что.
— А ты, если желашь, то пойдешь в полеводческую бригаду. На носу уборка. Судя по лету да по стариковским прогнозам, гнилая осень ноне к нам сулится. Займись сушилкой. Какая будет нужна помощь, говори без стеснения. Только чтобы сухое зерно шло бесперебойно. Сырье сдавать накладно — больно большая скидка. Так что — каравай, каравай, кого любишь — выбирай. Понял, чем журавль колодец донял?
— Отчего ж не понять.
— А коль ясен вопрос, дак давай по кружке квасу выпьем — и по домам.
Макар Блин взял огромный ковш и, открыв крышку голбца, хотел спуститься в подпол за холодным квасом, но не успел — вбежала Доня.
