Как только в Министерстве иностранных дел Франции стало известно об исчезновении русского писателя и его супруги, здесь немедленно создали специальный комитет, который обязали ежедневно информировать министра о развитии ситуации. «Пропал политический беженец, находящийся под защитой Французского государства!» – негодовал министр. С учетом того, что Бунину прочили очередную Нобелевскую премию по литературе, дело принимало особенно неприятный оборот.
Пока что эта окутанная тайной история не успела просочиться в прессу. Бунин в письме не сообщал никаких подробностей. Министр несколько раз перечитал послание и не нашел ничего конкретного.
Тем временем в министерстве составляли, тщательно взвешивая каждое слово, адресованную Москве официальную ноту протеста. Ситуация оставалась неопределенной, и министр настаивал на осторожности и напоминал своим сотрудникам, что идет подготовка к крайне важным переговорам с Москвой.
Французский посол в Москве, которого уведомили о случившемся, обратился к наркому иностранных дел с просьбой об аудиенции. Литвинов не мог заставлять его долго ждать, поскольку сам готовился к официальному визиту в Париж. Надо было выполнять приказ Сталина – укреплять советско-французские связи.
Иван Бунин, как свидетельствовали отчеты французской полиции, в последние годы полностью посвятил себя литературе и стремился к одному – чтобы его оставили в покое. Французские следователи подозревали, что за этим внешним безразличием могло скрываться что-то еще. Они решили пройтись частым гребнем по всей русской диаспоре, а это означало проверить десятки политических и культурных организаций – задача не из легких.
Дмитрий Мережковский ответил следователям, что мало общался с Буниным. Их последняя встреча состоялась несколько месяцев назад и была не слишком сердечной: оба соперничали за Нобелевскую премию. Человек завистливый и подозрительный, Мережковский считал себя литературным гением. По слухам, доносившимся из Стокгольма, в списке претендентов на награду он шел сразу после Бунина.
Не ладили между собой и жены писателей. Супруга Мережковского Зинаида Гиппиус держала в Париже литературный салон «Зеленая лампа», где собирались интеллектуалы и артисты, увлеченные политикой. Может быть, это полутайное общество имело какое-то отношение к похищению Бунина? Мережковский клялся, что нет. Тем не менее дознаватели явились на одно из заседаний «Зеленой лампы» и переписали всех гостей.
