– Вы слушаете?
– Да. Я звоню из «Ротонды», тут уже очередь. Так вот. Бунин пишет, что в последние несколько месяцев замечал за собой слежку, и полагает, что ее вели агенты ОГПУ. Когда поползли слухи о том, что он станет лауреатом Нобелевской премии, события ускорились. По крайней мере, так он утверждает в письме.
В разговоре повисла долгая пауза.
– Вы уведомили Литвинова? – наконец выдавила Коллонтай.
– Нет. Я хотел вначале переговорить с вами. Чтобы вы могли подготовиться к его реакции. Она будет убийственной.
– Не сомневаюсь. И благодарю вас за доверие. Но что предпримет французский МИД? И сам Андре Жид? Он уж точно не останется в стороне! Ему никто не указ. Он выскажет все, что думает.
– Именно. Он сделает все от него зависящее, чтобы вырвать Бунина и его жену из лап ОГПУ.
Довгалевский выглянул из кабины. Мужчина, желавший позвонить, по-прежнему стоял рядом. Тревожный знак.
– Мой знакомый из парижского министерства узнал от Жида, что тот намерен опубликовать письмо Бунина, о чем тот, собственно, его и просил. Жид собирается создать комитет в защиту Бунина.
– Комитет в защиту?
– Да! Комитет в защиту Бунина. Он свяжется с Роменом Ролланом и другими писателями, близкими к компартии. Но не только с ними. Он хочет привлечь Анри де Монтерлана и Франсуа Мориака. Это будет грандиозный скандал. Нам не поздоровится. Жид пользуется уважением среди парижской интеллигенции, а человек он смелый…
Пока Коллонтай слушала объяснения коллеги, ее мозг лихорадочно работал. Должен же быть способ выбраться из этой западни и спасти репутацию советского правительства. Какой именно, Коллонтай еще не знала, но не в ее правилах было опускать руки.
– Вы можете попросить Андре Жида повременить с публикацией письма и объявлением о создании комитета? Хотя бы несколько дней? Я со своей стороны попытаюсь уладить это дело. Во всяком случае, если еще не поздно.
– Вы знаете как?
– Есть кое-какие мысли, – отчаянно блефуя, ответила Коллонтай. – Но не хотелось бы излагать их по телефону.
– Понимаю.
Коллонтай, забыв о строгом запрете докторов, закурила сигарету.
– Что еще Бунин пишет в своем письме?
– Я не знаю точно. Мне пересказали лишь общее содержание. В основном изрыгает проклятия в адрес советской власти и обвиняет наше руководство. Одним словом, обычный антисоветский бред белоэмигрантской сволочи.
– Он называет какие-то имена? Упоминает конкретных лиц? Кого именно?
Довгалевский вздохнул с облегчением. Похоже, Коллонтай полна решимости взвалить это жуткое дело на свои плечи. Ей посол доверял полностью. Он понимал, что его собственная карьера под ударом. Возможно, его голову уже положили на плаху, и, если он не сумеет помешать очернению Страны Советов, приказ отрубить ее не заставит себя ждать.
