Министр объяснил Карлу Августу, что на кону стоит престиж Нобелевской премии и сохранение политического нейтралитета, после чего тот, отбросив сомнения, согласился принять участие в операции. С надеждой вернуть произведения искусства, которыми владела в Санкт-Петербурге его семья, он уже расстался.
Карл Август снова приехал в Грас и рассказал писателю и его супруге о предложении шведского правительства. После назначения Гитлера на пост канцлера 30 января и его неминуемой победы на выборах 5 марта расклад сил на международной арене кардинально изменился, и этим следовало воспользоваться, чтобы заставить Россию публично заявить о своей позиции.
Не без колебаний, но Бунин принял предложение включиться в рискованную игру, целью которой было вынудить Сталина раскрыть свои карты. «Это настоящий роман – фальшивое исчезновение, фальшивое похищение, фальшивое убийство! – заключил Бунин, ознакомившись с планом шведского правительства. – Если все получится, мы спасем Нобелевскую премию по литературе от катастрофы, а я стану ее первым российским лауреатом. И к тому же останусь в живых. Это уже немало!»
Сейчас, размышляя о случившемся, Бунин перебирал в памяти события последних дней и мечтал, чтобы операция «Слейпнир» удалась. Его раздумья прервал шум у входа. Бунин отложил перо и пошел открывать. На пороге стояли жена писателя и Карл Август Нобель. Вера ездила встречать его на вокзал в Сен-Мало. Твидовый костюм, галстук-бабочка – шведский эмиссар выглядел воплощением спокойной уверенности и классической элегантности.
Бунин радостно приветствовал внучатого племянника Нобеля. Он был рад его приезду. Писателю не терпелось узнать, какой резонанс получила история с его исчезновением. Насколько успешно проходит операция «Слейпнир»? Карл Август объявил: операция, задуманная Пером Альбином Ханссоном и министром иностранных дел, завершена.
– Теперь вы свободны, – сказал он и крепко обнял писателя.
– Вы уверены?
– Да. У меня есть подтверждение прессы.
Даже не пригласив Нобеля присесть, Бунин бросился листать газеты, привезенные из Парижа. Он сгорал от любопытства. Новости были великолепными, они превосходили все его ожидания.
«Фигаро» ссылалась на телеграммы из Стокгольма, подписанные Александрой Коллонтай: ее правительство не имеет никакого отношения к исчезновению Бунина. Слухи о том, что в нем повинны Советы, посол называла злобной клеветой, призванной дискредитировать Кремль.
Кроме того, Коллонтай утверждала, что ее правительство никогда не интересовалось Нобелевской премией и не препятствовало ни выдвижению Бунина, ни вручению ему высокой награды. Коллонтай заверяла, что никаких дальнейших комментариев касательно Бунина она давать не будет.
