Ищут неверных путей и судьбы слепые пытают,
Аппий один лишь, боясь превратностям Марса отдаться,
Просит всевышних богов открыть исход предприятий
И отпирает тайник прорицателя Феба дельфийский —
70 Тот, что закрытым для всех стоял уже долгие годы.
На половине пути
[404] от западных стран до восточных
В небо вершиной двойной возносятся горы Парнаса —
Феба священный приют и Бромия
[405], коим вакханки
В Фивах в трехлетие раз дельфийский праздник справляют.
75 В дни, как потоп поглотил всю землю, лишь эта вершина,
Не погрузившись, была границею неба и моря.
Ты, о Парнас, из пучин едва поднимал свои скалы,
Даже один из хребтов под водой совершенно скрывался.
Мститель за странницу-мать, чье чрево от ноши томилось,
80 Там еще детской стрелой Пеан уничтожил Пифона
[406]В дни, как треножник и власть держала десница Фемиды.
Только заметил Пеан, что земля из чудовищной пасти
Шлет откровенье богов, говорливыми ветрами дышит, —
Тотчас же он проник в глубину священного грота
85 И, в тайнике водворясь, прорицателем стал Аполлоном.
Кто из Всевышних там скрыт? Что за бог, низвергнутый с неба,
Соизволяет там жить — заключенный в темных пещерах?
Кто из богов на землю сойдет, кто, знающий судьбы
Мира всего наперед и движения вечного тайну,
90 К людям готовый слететь и с народами соприкоснуться,
Вечно великий во всем и всегда неизменно могучий,
Судьбы ль вещает, иль сам создает он судьбы народов
Пеньем своим. Может быть, на лоне земли помещаясь,
Чтобы поддерживать мир в пустоте висящим и править, —
95 Это Юпитера часть, из Киррейских пещер
[407] источаясь,
В горний влечется эфир, сродни самому Громовержцу.
Если же в девичью грудь божество это властно проникнет,
Звуком пророческих уст потрясет оно дух человека;
Так, низвергая огонь, заливает Сицилии кратер
100 Этну, иль Тифоэй
[408], под громадой таясь Инаримы,
С ревом завесой дымов обвивает кампанские скалы.
То божество открывается всем, никому не откажет,
Лишь заграждая себя от заразы людского безумья.
Там, бормоча про себя, греховной мольбы не возносят:
105 Бог, несомненный закон, неизменную волю вещая,
Людям молить запретил. Он, к праведным милости полный,
Часто приют доставлял из родимого града бежавшим.
Так он тирийцам
[409] помог; отвратил поражение в битве,
Как это помнит простор Саламинского моря
[410]; смирил он
110 Ярость бесплодной земли, указуя надежное средство.
Воздух тлетворный смягчал. Величайшего дара Всевышних
Век наш лишен потому, что умолк дельфийский оракул
После того, как цари грядущего стали бояться
