Революция потерпела поражение, и следом за всегда презиравшимися, обзываемыми лапотниками румынскими королевскими войсками в Будапешт тайком возвратились и представители феодальной реакции. Правда, пока еще не в своем прямом обличье. Ненависть масс к прежнему режиму, к феодально-графскому государству, ввергнувшему их в войну с ее невыносимыми страданиями, была столь велика, что пришлось вывести на сцену новых людей, в новой роли, в новых костюмах, а то, что они играли, называлось контрреволюцией. Игра эта была грязная и кровавая. Началась расправа над сотнями честных демократов, стойких революционеров, которые были казнены с садистской жестокостью. Тысячи рабочих и крестьян оказались за тюремной решеткой. Джентри, покинувшие свои села, конторы, чиновничьи кресла, превратились теперь в карателей. Вместо охотничьей шляпы они напялили себе на голову каску с журавлиными перьями, сапоги со шпорами, сохранив лишь символ своей помещичьей принадлежности: плетку или бич. Ими они избивали до кровавого месива крестьян-коммунистов. С рабочими, революционерами из числа интеллигенции они расправлялись по-иному, крестьян же пороли кнутом, как неверных, продажных, взбунтовавшихся рабов, которые предали своего господина. Господин ведь не станет бить хлыстом никакое другое животное, кроме своей же собаки…
В виде одного из главных пунктов программы контрреволюции выплыл лозунг защиты расы. У джентри помоложе память о промотанных, прокученных, попавших в чужие руки родовых поместьях моментально отозвалась болью в душе, и лозунг защиты расы, под которой, естественно, подразумевалась не защита венгерских крестьян или рабочих, а травля другой расы, был осуществлен в виде массовых убийств, совершенных в Шиофоке и Орговани.
В контрреволюции участвовали почти исключительно джентри и представители швабского среднего сословия. Массовую базу для себя силы контрреволюции нашли прежде всего среди зажиточных слоев крестьянства, будапештской мелкой буржуазии и в чиновничьей прослойке.
Среди крестьянства пролетарская революция довольно ощутимо подорвала свои позиции негибкой и однобокой политикой в решении земельного вопроса. В результате неправильного, догматического толкования марксистского учения безземельные крестьяне причислялись к пролетариату, а тот, кто владел хотя бы клочком земли, безоговорочно относился к частным собственникам, то есть к представителям враждебного лагеря либо, в лучшем случае, к числу нейтралистов. Не учитывался и тот факт, что в силу своеобразия развития Венгрии из-за отсутствия демократических преобразований в стране венгерское крестьянство в своем большинстве представляло собою прогрессивную силу и могло быть использовано как союзник в борьбе против своего извечного врага — феодализма. Вместо того чтобы сразу раздать землю безземельному и малоземельному крестьянству, упор делался на внедрение крупнопроизводственных форм в сельском хозяйстве.
