- Да, да; я знаю, вы не жалуете новой музыки.
- Нет, ведь что же... И в наше время, бывало, какие концерт певали в семинарии: Дивен бог во дворе святем его или этот опять: возведох. Знатные концерт! Бывало, это тенор: голосом-то заведет, заведет... Ах, пропади ты совсем! У нас преосвященный любил пение, знаток был этого дела. Бывало, певчие хоть на голове ходи, а уж в церкви у него держись. Публика, бывало, барынь что вся губерния съезжалась слушать. Народ все чистый; мужичья этого нет. Октава была такая, я вам скажу, дубина совершенная, грамоте даже плохо знал, а голосище имел здоровый; бывало, как хватит: "взбранной воеводе" боже ты мой! Барыня одна, полковница, так и присядет, бывало. Эдакий голос был! За голос, собственно, и в дьякон вышел. Или опять многолетие возглашать. Которые барыни слабость за собой знали, всегда в это время на двор выходили, потому никак невозможно стерпеть. Так тебя и огреет, словно вот поленом по голове; другие дишкант, особливо с непривычки, - глохли. Это пение, и действительно. А то что это такое? послушаешь: тили-тили, а все толку нет. Нищего через каменный мост тянут, прости господи.
- Оно вот видите ли, Василь Иваныч, - возразил ему регент. - Пение-то, ведь оно, как бы вам сказать? Теперь хоть бы взять киевский напев, или там симоновский, что ли. Как его понять? Нет, вы не говорите! Тут надо большой ум иметь. Например, сартиевская штучка 5. Что это такое?
- Это я все довольно хорошо понимаю, - сказал дьячок.
- Нет, позвольте! Я говорю, возьмем, ну, хоть "тебе бога хвалим". На что лучше? Победная песнь, мелодия, слезы умиления исторгает. А между тем я сейчас этот божественный гимн под мазурку сведу. Вот слушайте! "Тебе бога хва-га-лим, тебе господа испо-вге-ду-гу-ем..." Видите? А теперь я так спою: "Теб-беб богга хваль-лим, теб-беб ггосподда исповедуем..." Разница? Вот таким-то манером, я и говорю... Фекла! Что ж это она запропала?
- Несу.
В дверях показалась кухарка с подносом, на котором стоял графин и тарелка с огурцами.
- А-а! Ну-ка, давай-ка его сюда! Василь Иваныч, с наступающим!
- Сами-то вы что же?
- Кушайте! Кушайте! Вы гости.
- По закону, хозяину прежде пить, - ломался дьячок.
- Нет, уж вы кушайте! Я еще успею.
- Н-ну, делать нечего.
Дьячок выпил, сделал фа и, понюхав кусочек хлеба, закусил огурцом.
- Да; ну, так вот насчет пения-то... - начал опять регент, наливая себе водки. - Тут, я вам скажу, Василь Иваныч, ничего понять нельзя. Что ж по другой-то?
