— Не хочу, — бросила Лерка скорее себе, чем матери. Но та приняла на свой счёт и сжала губы:
— Мало ли, чего ты не хочешь, — резко отозвалась она. — Если ты помнишь, как твой законный представитель, я могу даже настоять на госпитализации…
Лерка открыла глаза:
— Хочешь упрятать меня в психушку? Тогда уж, будь спокойна, никакого перешептывания и переглядывания за моей спиной не будет. Ещё бы, Лерка Ушакова спятила. Тоже на людей, небось, бросается…
Девушка отвернулась к окну, разглядывая прохожих. Безнадёжно тусклые лица, прячущие за деловитостью равнодушие. Опущенные глаза. Не дай Бог, коснуться чьей-то боли. Не дай Бог, увидеть чью-то беду. Даже дети, упав, плачут навзрыд, точно зная, что никто не пожалеет. «Подумаешь!». А ему в коленках холодно, рукавички промокли и теперь точно придётся идти домой, в крохотную благоустроенную скорлупу с видом на серые квадратики окон.
На перекрёстке мелькнуло что-то знакомое. Лерка не успела сообразить, разглядеть. Пятно. Нечто важное.
Она оглянулась назад, но наваждение растаяло.
— Лера, мне не нравится твой тон, — продолжала мать. — Тебе нужна помощь, а любое её проявление ты воспринимаешь в штыки.
— Не воспринимаю. Просто мне не нужна помощь психиатра. И я высказалась об этом прямо. Разве я обязана во всем с тобой соглашаться? — Лерка вглядывалась в пешеходов, пытаясь уловить ускользнувшее важное.
— Можешь не соглашаться, но сейчас я не уверена, что ты в силах оценить свое состояние! — мама нервно барабанила пальцами по коричневому пластику руля.
— Ты хочешь сказать, что я — шизофреничка? — Лерка взглянула на мать и увидела за окном Татьяну Селиверстову, всё в том же испачканном сажей балахоне, растрёпанная и потерянная, она стояла в толпе пешеходов, ожидающих зелёного сигнала. Увидев Лерку, она будто вскрикнула и тут же испуганно прикрыла рот руками, глазами показывая на проезжую часть.
Мелкая взвесь, вырвавшаяся из-под колес соседних машин, на мгновение кристаллизовалась, сформировав парящую над асфальтом вытянутую фигуру. Совсем рядом, в метре от Лерке. Настолько рядом, что она могла видеть даже тёмные провалы глазниц и открытый в голодном зевке рот.
Видимо, она закричала: мать резко затормозила, сзади тоже послышался визг, испуганные пешеходы отскочили от тротуара:
— Ты с ума рехнулась?! — мать вцепилась в Леркино плечо. Увидев испуганное лицо дочери, она заплакала: — Что, что ты там увидела?
А Лерка увидела того, о ком говорила Даша. Того, кто пришёл за ней, ненароком захватив случайных свидетелей. Того, о ком пыталась предупредить Татьяна.
