– Да, на одном… Там ещё другие есть… Суворов, Державин, я всех не помню – виновато промямлил Сенька, видя, как опять тускнеет лицо Светлейшего. И тут, как утопающий, хватающийся за соломинку, с надеждой добавил: – Вы знаете, Григорий Александрович, я ещё про вас в книге читал. Повесть одну. Называется «Ночь перед Рождеством». Там персонаж есть – кузнец один. Он, чтобы достать своей невесте туфли, как у императрицы, попадает в Зимний Дворец вместе с запорожцами, и там встречает вас с Екатериной Второй… Ну, и спрашивает запорожцев, когда вас увидал: «Это царь?» Ну, это про Вас… Ну, а те ему в ответ, – и тут Сенька набрал воздуха для значительности и произнес низким, важным голосом: «Куда тебе царь! Это сам Потёмкин…»
Светлейший выпрямился во весь свой внушительный рост. Лицо его пылало. Медленно и гордо выговаривая слова, он произнес:
– И это память благодарных потомков? Мне, давшему России Черное море, Новороссию, Крым!.. Корабль, лестница и напоенная жалкой потугой на сарказм фраза какого-то писаки…
– Это очень известный писатель, Григорий Александрович, Гоголь его зовут. Известный украинский писатель.
Потёмкин посмотрел на него мертвенным взором и сказал очень медленно и устало:
– Нет такой страны Украина, отрок, и не было никогда. Соответственно, и писателя быть не может…
– Как не было? – искренне удивился Сенька, – это ведь одна из советских республик…
– Киевская Русь Святая была, Речь Посполитая, да, Княжество Литовское от Черного до Балтийского морей было, Ханство Крымское было. Степи бескрайние, ногайские, половецкие да печенежские с курганами скифскими – были! Только там сейчас Новороссия садом прекрасным цветет! Там мои города теперь стоят! Жизнью наполняющиеся с каждым днем города будущего: Херсон, Николаев да Екатеринослав, вот этими руками сотворенные!
И, протянув к Сеньке свои огромные руки, перекроившие кусок мира, со значением сказал:
– Не знаю я никакой такой Украины. Есть лишь Малороссия, да мною созданный прекрасный новый край! Мною! Новороссия зовется! И теперь всё это – куски великой державы Российской от Балтийского моря до Черного, что покруче, чем Речь Посполитая когда-то стояла, ныне стоит…
На самом деле, читатель, отношение Светлейшего к Украине было намного сложнее… Он прекрасно знал и язык, и культуру, и историю этого, далеко небезразличного его сердцу куска земли, столь несчастливо для народа его зажатого между грозными и алчными соседями на перепутье главных евразийских трасс и маршрутов. И в глубине души даже нежно любил и жалел «ридну нэньку Украину». Но геополитика, читатель, – штука сложная, иногда страшная. А светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический был в первую очередь геополитиком! Геополитиком до мозга костей…
