Искушение | страница 91

— Почему, Сергей?

— Чего-то вот тут не хватает, — постучал себя по груди. — А они это чувствуют. Понимаете? Женщины это отлично чувствуют. Рано или поздно все, кто мне нравился, от меня отдалялись.

— Ты это выдумал.

— Нет, не выдумал… Да не в этом суть. Я сам себе бываю отвратителен. Вот сейчас говорю с вами об этом, а уже чувствую, через минуту ото всего отрекусь, все высмею.

Мне вдруг стало искренне его жалко. Я заговорил о том, что если человек способен так критически себя оценивать и так беспощадно о себе говорить, то скорее всего с ним все в порядке. Другое дело… Странной была его реакция на эти слова. Он посмотрел на меня, как на пустое место, и в глазах его блеснул прямо-таки дьявольский огонь.

— Господи! — воскликнул он с нехорошей усмешкой. — До чего же сентиментальны самые умные из нас.

— Чем же это плохо?

— Тем и плохо, что глупо. Дешевка все это.

Тут он внезапно заспешил и быстро откланялся. Да у меня и не было охоты его задерживать. Я так понял его слова, что глуп, конечно, кто угодно, только не он.

С тех пор я потерял его из виду. Но часто думаю о нем и по-прежнему надеюсь, что когда-нибудь представится случай узнать, как сложилась дальше его жизнь.

От метро до университета Наденька прошла пешком. Ни на кого не глядела, а только твердила про себя детские считалки. Загадала, что, если не собьется до самого парадного подъезда — сдаст экзамен. Это был третий экзамен — история. Сочинение и русский устный Наденька отчекрыжила на пятерки.

Все-таки один раз она сбилась со счета, заглядевшись на странную пару. Сутуловатый мужчина с гримасой брезгливости лакал вино прямо из горлышка бутылки и закусывал кусочками какой-то желтой рыбы, которую ему чистил и подавал белоголовый, улыбающийся мальчик в яркой, выбившейся из штанов рубашке. Расположились они на виду у всех, расстелив газету на скамеечке.

Наденька задержалась около них, нахмурилась и сказала:

— Как не стыдно, гражданин!

Гражданин никак не отреагировал на ее замечание, будто и не слышал. А мальчик буркнул недовольным голосом:

— Иди, иди, тетенька!

— Что?

— Мы тебе рыбы не дадим. У нас самих мало.

Мужчина лениво повернулся к ней, сощурился, небрежно сплюнул на асфальт косточку, глотнул из бутылки, и лицо его сделалось совсем кислым, точно появление Наденьки окрасило мир в невыносимо мрачные тона…

Историю у нее принимали два аспиранта, которым по возрасту уместно было бы пробиваться в ректора. Да вот, видно, не удалось.