По-иному держался один лишь Горелов. Пристроившись у стола в уголке, он чего-то писал. Время от времени возводил глаза к потолку, шевелил губами и опять писал.
После ужина по пути от столовой до землянки едва ли не половина личного состава батареи поодиночке исчезала в лесу. Никто не скрывал своих намерений. И тем не менее, когда вскоре стали появляться у бревенчатого барака на краю Лыкова, все вроде как удивлялись такому совпадению. Понятно, каждый соображал, что по-иному и быть не могло. Какой устав, какая угроза взыскания способны были удержать их от самоволки, ежели в бревенчатом бараке каждого ожидала столь заманчивая и столь доступная любовь?..
Митька, верно, не больно и рвался бы туда. Хотя он, как ему казалось, навсегда приневолил себя не вспоминать о Кланьке, вовсе позабыть ее так и не сумел. Нынче же, после нечаянного свидания с молодыми женщинами из барака, разбитными и отчаянными, память с Кланьке ожила с прежней силой. И Митька, должно, воздержался бы от самоволки. Чего найдет он в лыковском бараке? Митька казался себе несравненно взрослее и опытнее ребят из батареи.
Они, понятно, ни о чем и думать не могли, кроме как о голосистых обитательницах бревенчатого барака. По Славке это было превосходно видно. Сперва Митька потешался про себя, наблюдая за другом и прикидываясь, что вроде ничего не примечает. Вообще-то он, зная Славку, не сомневался, что тот сам поведет речь о своих намерениях, заставляющих его то и дело улыбаться и по-петушиному голову вскидывать. И верно, как только они оказались вдвоем, Славка схватил его за руку и азартно заговорил:
— Сорвемся в самоволку? Заметил, как та в Лыкове ко мне клеилась? Точно говорю, там и для тебя найдется.
— Думаешь, найдется? — Митька усмехнулся.
Вовсе уж несмышленым ребятенком показался ему друг. Однако Митька погасил усмешку. Он рассудил, что, ежели бы его самого, допустим, не «просветила» Кланька, он бы нисколько не был умнее Славки. Так что нечего ему посмеиваться над человеком, хоть и про себя.
— Будь спокоен! — соблазнял его между тем Славка. — Видел, как они все к нам клеились? Давай рванем!
Понятно, всякая самоволка в армии — дело рисковое. А в военное время, да и перед самой отправкой на фронт, — тут и трибунал недолго схлопотать. И все же, сознавая, чем побег в Лыково может обернуться для них, Митька в расположении не остался. «Рванул» в Лыково со Славкой.
По совести говоря, опасался он отпускать Горелова затемно в лес без провожатого. Городской человек, Славка и заплутать мог вполне, и пораниться. Да и не больно по душе пришлись Митьке барачные девки. Чересчур бесстрашно они мужиков к себе зазывали. От таких чего угодно ждать можно. А Славка-то в этих делах — лопух лопухом.
