Снаружи здание театра казалось выпотрошенным и, понятное дело, неживым. Тут из главного входа вышел взвод саперов с миноискателями. «Наши хоть и такой театр стараются сохранить, — подумал Митька. — Ишь, ты, саперов прислали!» И стало ему от этой мысли хорошо. Загордился он даже.
— Черт бы их побрал, американцев! — Славка рассерчал. — Нашли куда бомбы бросать! Так мечтал сравнить венский театр с нашим, одесским. А как тут сравнишь?
Митька же стал думать о другом. Пройдет какое-то время, люди этот поврежденный ныне театр отстроят заново. И опять по вечерам разодетый по-праздничному народ приходить сюда станет на представления разные. И Славка после победы в свою Одессу вернется. Тоже по театрам ходить сможет. В университете учиться станет.
А ему, Митьке, после войны ехать в Марьино, в мир серых изб, темных сеней, печей, полатей, керосиновых ламп да лучин, где не то что там театра или университета — даже школы-десятилетки нет. Обидно стало от этих мыслей гвардии рядовому Федосову. Ладно бы не повидал он за войну красивых больших городов. Позавидовал тут он другу своему Славке Горелову…
Спустя час-другой шли они втроем по тихим улочкам австрийского городка и знать не знали, и ведать не ведали, что оставалось Горелову быть со всеми прочими наравне в батарее всего лишь с десяток дней, не более. И подразделение их расквартировали в доме на той самой, можно сказать, улице, где нынче помещается госпиталь с громадной, залитой солнцем палатой, по которой Славка в бело-голубой пижаме прогуливается под ручку с сестрой…
Дорога ввинчивалась в лес все глубже и глубже. Более не попадались на глаза строения с островерхими черепичными крышами, крепкие сараи да ухоженные скотные загоны. Все кругом поросло высокой травой, так что едва угадывались колеи, оставленные колесами проезжавших здесь прежде машин. Сквозь густые кружева древесных зарослей стали кое-где проглядывать близкие уже Альпы с белыми снежными вершинами. До передовой было рукой подать.
Углубившись в безрадостные воспоминания, Митька вроде как и не заметил взвод саперов с миноискателями — точь-в-точь те, что повстречались им в Вене на Опернринг, — только уловил краем уха обеспокоенный голос гвардии капитана:
— Давай-ка здесь поосторожней. Не гони! Заминиро…
Внезапный грохот подхватил Митьку на крылья и понес к небу.
