— Мы уже знакомы, — выступил на шаг архитектор Милешкин.
— Зам главного диспетчера Ашот Азизян, — улыбнулся Глебу низкорослый парень с густой шевелюрой вьющихся волос.
— Глеб Семенович, — улыбнулся Глеб, пожимая протянутую руку.
— С остальными потом познакомишься, — сказал нетерпеливо Богин. — А попить чего у вас не найдется, братцы?
— Кушать подано, товарищ начальник! — шутливо ответил Азизян, приглашая всех в палатку.
В палатке на туристском раскладном столе под белой скатертью стояли стаканы в подстаканниках, на тарелках под салфетками — горки бутербродов. На краю, стыдливо, на всякий случай, тоже под салфеткой, — бутылка коньяка. Богин сурово глянул на Азизяна, и тот, как провинившийся ученик, пожав плечами, кивнул девушке в белой куртке. Девушка убрала бутылку и, поспешно открыв большой термос, наполнила два стакана чаем, протянула их Богину и Базанову, сразу определив главное начальство.
— Блаженство, — сказал Богин, отхлебывая крепкий чай и обжигаясь. — Значит, так, Глеб Семенович. Давай затвердим тезисы моего выступления. Не возражаешь?
— Нисколько. — Про себя Глеб удивился: ведь еще вчера Богин заставлял выступать его, но смолчал — какая, в сущности, разница, кто произнесет нужные, необходимые сегодня людям слова.
— Итак, меня прислали сюда дать золото, и скорее. Ради этого я день и ночь буду работать. Работать, а не вкалывать, — он обвел взглядом собравшихся. — Вкалывают те, кто работать не умеет. Главная задача — комбинат.
— И город, — вставил Базанов.
— Город, понятно. Не в таких же палатках будем жить. Это сейчас здесь плохо — прохладно, а летом о-го-го! — еще хуже будет!
— Надо сказать о городе без бараков и времянок, — добавил Глеб. — Ничто не бывает столь постоянным, как времянки. Соорудить их просто, а потом и вовек не сломаешь.
— Афоризм, хоть записывай, — улыбнулся Милешкин.
Глонти и Азизян переглянулись, и это не ускользнуло от Богина.
— Добро! — сказал он, пропуская и замечание архитектора, и взгляды Глонти и Азизяна. — Могу сказать, что мы с парторгом разделили сферы влияния. Ему город, мне — все остальное.
— Я надеюсь быть полезным вам и в других вопросах. Зачем же облегчать мне жизнь?
— Я думаю о твоем сердце, Базанов.
— Мое сердце — моя забота, Богин, — в тон ему ответил Глеб.
— А зря: с сердцем не шутят.
— Ты-то откуда знаешь?
— Журнал «Здоровье» выписываю.
— Давайте кончим об этом раз и навсегда, — строго сказал Глеб. — Договорились?
— Договорились. — Богин прошелся по палатке. — Видите, коллеги, — обратился он к присутствующим. — Голова кругом от дел: комбинат, база, дороги, кадры, вода, холод, а тут еще парторг с фокусами — сердце у него никудышное, характер жуткий и коньяка не пьет.
