Мы двигаемся дальше, и нас окружает дребезжащая какофония звуков ненависти и вражды, оплетая цепями оскорблений. Сотни словесных кнутов взмывают в воздух и обрушиваются на девочку, беспощадно хлеща по открытой людям спине, по подставленным им щекам, губам, ушам и даже попадают по сердцу. Булыжник дороги раскаляется от огненного и страстного желания уничтожить, разорвать это трепещущее маленькое существо.
— Зачем ты сюда явилась?! — поет хор из людских голосов: старых, молодых, женских, мужских, все как одно многоголовое существо в едином сплетении душ и тел. Их раздирают противоречия, мелочность, желчь.
— Прочь отсюда! Прочь, грязная ведьма! — поднимается новая волна людского океана.
Я наслаждаюсь его рокотом, слегка искривив губы в усмешке. Люди никогда не изменятся, у человечества всегда один портрет. Но его окупает свет рожденных вне человечества и ему не принадлежащих, ровным счетом, они же окрашивают своей кровью жертвенные алтари храмов мнимой людской Истины. Такова правда миров, хотя и она отнюдь не статична.
Но моя спутница, а точнее носительница, далека от философии вечности, она живет здесь и сейчас, ступая босыми ногами по грязи раскаленной злобой дороги. Смело и отчаянно она несет меня людям, робко бросая на их оскорбления:
— Посмотрите! Я несу Чудо! У меня в руках Чудо! Я несу его вам показать! — звонок и жалостлив ее одинокий голос.
Но люди не понимали смысла слов девочки и отвечали лишь усиливающимся огнем, мечущим словесные снаряды в хрупкое тело их визави.
— Чудо? Да это срам! Мертвая голова! Как ты смела принести эту гадость в наш город! Или ты убийца! Теперь угрожаешь и нам?! Вон! Пошла вон, чумазая дрянь, гнойная рана на лице человечества!
Девочка в отчаянии мотала головой и теснее прижимала меня к себе. Она не понимала, почему люди не хотят видеть столь очевидного для нее знания, которым она жаждала с ними милосердно поделиться.
Девочка уже понимала, что заблуждалась, изначально не послушав меня. Ее план по завоеванию сердец «чудом» рушился и разбивался, как ледяная сосулька, поцеловавшая в полете землю своим поддельно-хрустальным острием.
Я промолчал, не хотелось ехидничать, мол, «А я же говорил! Предупреждал». Не время и не место. Девочка убедилась в собственной неправоте и теперь засыпана булыжниками рухнувшей в пыль уверенности. Упертость — сторонница глупости, но стоит намного больше в эквиваленте душевных синяков и ссадин, ведь в отличие от глупости не является анестетиком.
