— Тогда отдайте мои цацки, я с вами не играю,— шутливо-обиженным тоном воскликнула Валя и забрала из его рук портфель.— Вместо того, чтобы поддержать коллегу, вы развесили уши. Надо быть воинственным, наступать убеждать! Ну, я вас перевоспитаю.
— Посмотрим,— буркнул Лукашик.
...С тех пор они начали считать себя добрыми друзьями, и теперь случайно, а то и не случайно все чаще встречались в школе, на улице или в клубе.
Все учителя диву давались, что Лукашик стал появляться на людях и даже приходил на танцы в клуб, когда там бывала Валя. Он поджидал ее где-нибудь в уголке, пока она танцевала, а потом провожал домой.
Однажды, субботним вечером, дождь загнал Валю и Лукашика на крыльцо хаты, в которой девушка снимала комнату.
Валя нечаянно прислонилась к двери и с удивлением обнаружила, что в пробое висит замок. Где лежит ключ, она знала, и ей пришло в голову войти в хату. Лукашик согласился, и они, миновав темную просторную половину хозяев, оказались в Валиной комнате.
Валя зажгла лампу. Лукашик с интересом оглядывался вокруг. Маленький кухонный столик, служивший одновременно и письменным столом, два стула, этажерка, узкая кровать с двумя небольшими подушками, занавеска, дорожки, покрывало, накидки и разные вышивки — все делало комнату уютной и обжитой.
На стене висел портрет вождя, правее и ниже была помещена рамка с фотографиями. Под одной из них была подпись: «С-кий педтехникум, 16.04.1939 г.» С фотокарточки улыбались молодые девчата. Валя стояла позади, спрятавшись за спины подружек. Лукашик уже давно заметил эту черту в ее характере: не любит выставляться напоказ, хоть с виду она симпатичная и даже красивая: правильные черты лица, аккуратный носик, большие серые глаза...
Тем временем Валя прошла на другую половину и вскоре возвратилась, переодевшись в цветастое ситцевое платье. Она чувствовала себя как-то неловко, словно опасалась, что за ними следят. «Она теряется при мне... Что это может означать? — спрашивал себя Лукашик.— Если впустила меня в дом, где никого нет, значит, или верит мне, или...»
— Где же твои хозяева? — чтобы прервать неприятное молчание, спросил Лукашик.
— Кажется, в городе. Там у них родня, вот и загостились.— Валя осторожно присела на краешек стула, словно непрошеная гостья.
— Они тебя не обижают? — почему-то вдруг поинтересовался Лукашик.— Если что, так можно сменить квартиру...
— Нет, мне хорошо тут,— возразила Валя.— Хозяева не вмешиваются в мои дела.
