Меж двух огней | страница 30
Лукашик ничего не слышал — все звуки боя будто исчезли, а вместо них в ушах стоял нестерпимый пронзительный звон, от которого раскалывалась голова и сами закрывались глаза. Первым его движением было прочистить пальцами уши, но это не помогло, и он поднялся на ноги.
Прямо на него перла черная громадина танка, а пулемет поднимал перед ним фонтанчики песка.
Страх, внезапно охвативший Лукашика, гнал его из окопа, дальше от этого стального страшилища, под которым дрожала земля, однако разум, хоть и сбитый с толку, затравленный диким грохотом и ревом, подсказывал, что теперь нельзя выскакивать, что его сразу превратит в решето вражеский пулемет.
Лукашик упал на дно траншеи и инстинктивно кинулся на четвереньках в сторону, чтобы дать дорогу машине. Он забыл, что окоп над самым обрывом, что танк дальше не пойдет. Тяжело дыша, он перевалился через неподвижного Солоневича, наткнулся на что-то живое и затих, прикрыв голову руками.
Еще секунда — и над ним заходила земля, посыпался песок, черная тень заслонила небо, а удушливые газы отравили дыхание. Лукашик с предсмертным страхом ощутил, как его заваливает непривычно тяжелый сыпучий песок. Он задохнулся, попробовал выпрямить руки, чтобы оторваться от дна траншеи, но не смог.
Еще миг — и Лукашик умер бы от страха, от нехватки воздуха, от тяжести, с которой давил на него могильный весок. Но вдруг чья-то рука подцепила его за ремень, дернула раз, другой и вырвала из страшных объятий земли. Сначала он лежал как рыба на берегу и не шевелился, только хватал воздух широко раскрытым ртом и моргая, а потом начал выплевывать песок.
Когда же немного пришел в себя и глянул на свет, увидел, что над ним стоит Чижов.
Он, без пилотки, в разорванной на груди гимнастерке, держит в руках связку иа четырех гранат, ставит одну из них на боевой взвод и, отведя руку назад, замахивается.
Лукашик зажмурился, ожидая близкого взрыва. До него дошло, что Чижов хочет ударить по корме того танка, который только что крутился над ними. Лукашик всем сердцем был рад за Чижова, благодарен ему: ведь не растерялся, среди этого пекла нашел минуту, чтобы вытащить его, Лукашика, из земли, и вот теперь хочет отомстить фашисту, который намеревался раздавить их своими гусеницами. Он прощает Чижову спор в жите, откуда они впервые увидели немцев...
Почему же нет взрыва? Неужели Лукашик оглох?
Вдруг что-то тяжелое больно стукнуло Лукашика по голове, а через секунду он почувствовал, как на него кто-то навалился. Он закричал от отчаяния, все поняв: на голову ему упала связка гранат, а за нею сполз и Чижов. Лукашик сжался в комок, рванулся, с ужасом ожидая взрыва, сбросил с себя обмякшее тело Чижова и выскочил из траншеи. Он ничего не слышал и не видел, только знал, что рядом обрыв, речка, и кубарем полетел вниз, прямо в воду.