— Ай, перестань...— Валя замахала руками.— Расскажи что-нибудь поинтереснее.
— Сегодня не буду. Хочу молчать и смотреть на тебя.
— Перестань.
— Тогда я пойду домой. И так поздно.— Лукашик взглянул на часы.
Валя начала уговаривать, чтобы он посидел еще, но Лукашик стоял на своем.
— Побудь, пока приедут мои хозяева.
— Ну хорошо...
— А если не приедут?
— Так будешь одна. Не притворяйся, ты не из боязливых. Вот я потушу лампу...— И Лукашик несколько раз то увеличивал, то уменьшал огонь. Красное, с угольком посередине пламя брызнуло искрами, лампа погасла, только уголек еще горел в темноте красным глазом.
— Что ты наделал, Левон! — вскрикнула Валя и схватила Лукашика за руку. В ее голосе слышался неподдельный страх.
А Лукашик теперь смелее обнял Валю, гладя ее теплые плечи. Шелковистые волосы щекотали ему лицо, у самых губ он слышал возбужденное Валино дыхание. Неожиданно руки ее обхватили его шею, и он почувствовал прикосновение горячих губ к своей щеке.
Как умирающий от жажды косец припадает к свежей криничной воде, так и Лукашик, сжав в крепких объятиях вдруг ставшую совсем маленькой Валю, жадно целовал ее щеки, губы, шею, а она только слабо сопротивлялась.
Он осторожно, словно ребенка, взял Валю на руки и понес на кровать. Она не снимала рук с его шеи, и он задыхался от хмельного аромата Валиных волос...
3
Выпадет же такое лето: дождей давно не было, погода установилась надолго. С утра до самого вечера солнце сияет в небесной синеве, щедро одаряя землю ласковым теплом. Люди заняты своими делами, и никто не видит, как где-то на горизонте появляется маленькая тучка.
Солнце незаметно прячется за кучевые облака, а далекая тучка разрастается в темно-серую тучу.
Еще минута — поднимается ветер, и ядреный косой дождь сыплет на землю. С дождем падают редкие горошины града. Он густеет, усиливается — и вот уже ничего не слышно, кроме частого сухого стука. Через полчаса земля сплошь устлана белым холодным покрывалом. Под ним погибли нивы, пропал труд сотен людей...
Как и для многих, война для Вали оказалась таким же внезапным и неожиданным явлением.
Мобилизация... В понедельник утром подлесейские мужчины шли в военкомат. И каждого кто-нибудь провожал — жена, дети, родители.
Левон Лукашик и Валя почти замыкали шествие. Валя держалась мужественно, хотя давалось ей это нелегко. Она не представляла себе, какой станет теперь жизнь, что будет с этими людьми, с нею, с ее мужем.
Рядом тарахтела на ухабах подвода, нагруженная мешками и чемоданами. Старый, с покрасневшими от слез глазами дедок держал в руках вожжи и изредка дергал ими, подгоняя ленивого коня, который будто нарочно не спешил, чтобы отдалить минуту расставания, чтобы дать людям еще немного побыть со своими родными и близкими.
