— Довод несерьезный. И оптимальный он для тебя а для меня скорее неприемлемый.
— Допустим... Что же ты предлагаешь?
— Буду продолжать учебу,
— А Лика?
— В ясли. Не устроим в ясли — буду носить к какой-нибудь бабке.
— А что, если я сделаю по-своему?
— Как понимать?
— Очень просто. Кто глава в семье? Кто кому должен подчиняться?
— Цитата из «Домостроя», дорогой Жорес.
— Не имеет значения откуда, важен смысл.
— Важно, что она тебе на руку, не так ли? И уж если на то пошло, ты хозяин над собой, но не надо мной. Плохо понимаешь свои права и обязанности...
— Вот как!
— Я — человек свободный.
— Еще одна Кармен?
— Пусть будет так.
— А помнишь, как она кончила?
— Не пугай, ты не Хосе...
— Плохо ты меня знаешь, милая.
— Действительно, убить женщину — совсем не то, что выйти на арену против разъяренного быка.
— Значит, Кармен ищет тореодора? Или уже нашла? — Жорес впервые за весь вечер улыбнулся, но с ехидцей, мефистофельской улыбкой.
— А, что с тобой говорить! — Вероника махнула рукой и стала укладывать Лику спать. У девочки уже слипались глазки.
Жорес с важным видом, молча расхаживал по комнате. Вероника не знала хода его мыслей и все больше тревожилась.
Но вот он остановился перед ней и тоном, не допускающим возражения, произнес:
— Повторяю: я хочу, чтобы ты оставила учебу и занялась воспитанием дочери.
— Опять за свое! Как это — оставила? Отдано столько сил, чтобы поступить, а теперь — бросать? Для меня это смерти подобно. Ты, конечно же, шутишь?
Он стоял напротив — высокий, грозный — и подергивал ногою, видно, нервничал.
— Нет, не шучу! Говорю серьезней, чем ты думаешь.
— А наши планы? Учиться, жить по-человечески, иметь машину, ездить вместе...
Он резко оборвал:
— С тобой мне ничего не светит!
— Странно. Разве я трачу на себя больше, чем следует? Ты видишь, в чем я хожу? Одно платье трижды перешиваю. Есть у меня лишняя пара туфель, чулок? Все мое богатство на мне. И еще говоришь: ничего не светит... Найди-ка более экономную жену!
— Нет, ты не умеешь экономить.
— Да, не умею — на тебе, на ребенке. Только на себе экономлю. Может, ты хочешь, чтоб я и не ела? Нет уж, буду — надо кормить дочь. Нужно молоко.
— Не преувеличивай своей роли. Ты делаешь то, что и любая самка — без участия разума, подсознательно. Ни больше, ни меньше.
Вероника взорвалась:
— Пусть я поступаю подсознательно, как самка, но такого сознательного трутня вижу впервые...
Выговорила это и чуть не разрыдалась. Думала, Жорес разозлится, накинется на нее с кулаками. Но ничего этого не произошло. Только еще энергичнее стал ходить из угла в угол — у Вероники даже в глазах зарябило.
