— Что же заставляло скрывать?
— Боялся.
— Меня? Или себя?
— Не иронизируй. Боялся, что, узнав об этом, говорить со мной не станешь.
— Конечно, солгать легче, чем посмотреть правде в глаза, верно?
— Видно, так уж устроен человек: все плохое, неприятное старается подальше отбросить от себя.
— Пусть, мол, кто-то другой проглотит горькую пилюлю, только не я, только не я...
— Как сказать...— опустил голову Жорес.— Я так не рассуждал. Мною руководил лишь страх потерять тебя.
— Вот и получается: думал только о себе.
— Как понимать?
— Так и понимать! Боялся потерять меня. Боялся остаться одиноким.
— Одиноким я, разумеется, не был бы... Но такой, как ты, не имел бы наверняка.
На сердце у Вероники потеплело. Неужели он все-таки любит ее, одну-единственную? Какое было бы счастье, если б она была уверена, что это так.
— А Света? — вдруг вырвалось у нее.
Жорес побелел, спина покрылась холодным потом. «Наговорила, старая ведьма,— пронеслось в голове.— Теперь уж мне концы».
— Какая Света? Что ты мелешь? — Ему ничего не оставалось, кроме как перейти в атаку,
Вероника иронично улыбнулась:
— Какая Света? Все та же... Которую во сне зовешь...
Жорес вздохнул с облегчением: большей бы беды не было.
— Значит, ночами не спишь, прислушиваешься, кого я зову во сне? И не стыдно? — Довод был серьезный, но Жорес пытался хоть как-то скрыть свою растерянность.— Мало ли что может присниться человеку...
— Конечно, все это так, но почему ты каждую ночь называешь одно и то же имя? Небось засело в душе. Правда, однажды слышала, как бранился, ругал какую-то Риту. А вот Свету звал с такой нежностью, что я искренне ей позавидовала...
— Не думал, что ты станешь обращать внимание на такую ерунду. Лучше скажи, о чем трепалась та черная ведьма?
— Зачем так грубо, Жорес? Ведь это твоя бывшая жена, с которой ты...
— Перестань, прошу тебя! — Он резко встал из-за стола, вытер полотенцем потное лицо, руки.— Чтобы я больше не слышал никаких упреков, иначе...
— Что — иначе?
— Я за себя не ручаюсь! — крикнул он сорвавшимся голосом.
— Не боюсь я твоих угроз,— спокойно ответила Вероника.— Не мой бывший муж приходил к тебе, а твоя первая жена ко мне, второй твоей жене. Уловил разницу? И хочешь, чтобы я молчала, словом не обмолвилась?
— Да перестань трещать, прошу тебя!
— Но ведь ты хотел знать, о чем мы говорили... Должна сказать: Янина на три головы выше тебя. Она ни одного худого слова о тебе не произнесла, а ты обзываешь ее черной ведьмой. Ту, которая четыре года тебя кормила и шила, обстирывала, спала о тобой в одной постели. И вот заслужила благодарность...
