— Но человек потому и стал человеком, что научился очищать себя от грязи — физической и духовной, научился бороться со своими дурными привычками и склонностями...
— Толстовщина, дорогая моя, только и всего. Это уже давно пройденный этап.
— И очень плохо, что пройденный и забытый. Лев Толстой представлял большую морально-этическую школу, целую эпоху. В ней мы как следует еще и не разобрались, а говорим — толстовщина.
— Рисовые котлетки, чепуха... Пойми, всякое оружие, в том числе и идеологическое, имеет склонность устаревать. Кто станет в эпоху атомной бомбы проливать слезы по луку и стрелам? Так и толстовщина...
— Видно, это не касается духовной, культуры человечества. Гуманизм вечен, его ничем не заменишь, не усовершенствуешь, не отбросишь.
— Ты что-то путаешь, милая. Разве мы признаем абстрактный гуманизм? Существует только классовый гуманизм. Значит, мы его усовершенствовали, а не взяли в готовом виде.
— До чего же вы мудрые!
— Время такое. Разумеется, не лыком шиты, как прежде говаривали.
— С тобой трудно спорить. Решительно все подгоняешь под шаблон, на все у тебя готовые ответы.
— Вспомни экзамены. На каждый вопрос заранее подготовь ответ, и пятерка обеспечена.
— Неужто ни разу не попадались вопросы, которые ставили тебя в тупик?
— Таких случаев не было.
— Всезнайка. Компьютер последней модели. Все ему ясно, все понятно. В таком случае скажи, кто у нас будет: сын или дочь?
— Зависит от тебя... — не задумываясь, ответил Жорес. — Как захочешь, вернее, как твой организм пожелает так и будет.
— Не поняла, — уставилась на него Вероника.
— Практика... Жизнь... — улыбнулся Жорес.
— Вот оно что...
— Имею в виду не собственную, не волнуйся. Знаю одного человека, у которого две жены. Вот уж действительно случай редкий в нашей жизни. Женился первый раз, жена родила ему дочку. Пошел к другой женщине — нажил с нею сына. Спустя какое-то время вернулся к первой жене — и опять родилась девочка. А через три года от второй снова родился сын. Вот так-то! Две жены, две дочки, два сына...
Вероника рассмеялась:
— И на том остановился? А что если б пошел по третьему кругу?
— Произошел бы пропорциональный рост.
— Ты уверен?
— Разумеется.
— Не будь таким категоричным.
— К сожалению, это мне иногда вредит.
— Вот уж не думала, что можешь быть самокритичным.
— Плохо меня знаешь.
— Не моя в том вина.
— Это верно,— согласился Жорес.— Ошибка моя в том, что ни словом не обмолвился о своей первой женитьбе...
