В годы Веймарской республики Мюнхен превратился в центр исследований паранормальных явлений
[309]. Пожалуй, лучше всего описал происходящее в нем Виктор Клемперер в своем дневнике, заметивший о революции 1918 г., что в Мюнхене было трудно отделить друг от друга искусство, политику и театр
[310].
Поэтому совершенно естественно, что баварская идиллия Грёнинга началась в Мюнхене, хотя самые большие толпы будут собираться вокруг него в соседнем Розенхайме, на бывшей лошадиной ферме, перестроенной в сельский курорт и казино под названием «Рысистая ферма» (Traberhof). Это было малоподходящее место для сцен массового духовного возрождения. Широко раскинувшаяся в лугах у подножия Альпийских гор, километрах в 65 к юго-востоку от столицы Баварии, с разбросанными повсюду скаковыми кругами и прекрасными видами, «Рысистая ферма» была приятным местом, где можно воздать должное кофе и пирожному, сыграть в теннис, потанцевать, прогуляться или выпить. По словам по крайней мере одного журналиста, когда ресторан курорта был полон «элегантных леди и джентльменов», то здесь «пахло деньгами»[311].
Центральное здание «Рысистой фермы», двухэтажное беленое строение, вульгарно расписанное конскими подковами и качалками>{11}, имело балкон на втором этаже. Засыпанная гравием автомобильная стоянка образовывала площадку перед фасадом.
Владелец курорта бизнесмен Лео Хаварт, говорят, болел параличом средней тяжести, от которого, как он надеялся, его мог бы вылечить Грёнинг, поэтому он послал целителю приглашение. Однако, будучи «предпринимателем с очень острым чутьем», он, скорее всего, имел не только этот мотив[312]. В течение недели после первых газетных репортажей, возвестивших о приезде Грёнинга в Мюнхен, сотни страждущих стали скапливаться на земле Хаварта.
Власти обратили на это внимание. Когда глава полиции федеральной земли детектив Кесбергер субботним вечером явился взглянуть, что там происходит, то увидел толпу человек из 500, ожидавшую на автостоянке «Рысистой фермы». Балкон центрального здания служил площадкой, откуда можно было наблюдать за всей территорией и толпой людей внизу. Около 20:15 здесь ненадолго возник Грёнинг, заметил Кесбергер; он простоял всего около минуты, не говоря ничего, и затем снова скрылся внутри. После этого показался Лео Хаварт с сообщением: Грёнинг вернется, но ему нужно время, чтобы сосредоточиться. Тем временем появился третий человек с указанием для ожидающих — немного расступиться. Это была обычная инструкция Грёнинга; если страждущие создадут вокруг себя некоторое пространство, то не «закоротят» поток целительной энергии, а значит, и возможность излечения. Примерно в 20:30 Грёнинг вернулся, на сей раз с собственным заявлением. Он «никого не просил приходить», сказал он, «наоборот». Кесбергеру показалось, что толпы несколько переутомили Грёнинга. Целитель объявил, что «людям следует ждать, пока ему не дадут разрешение». Он «хочет помочь каждому», наскоро записывал детектив, «но желает, чтобы все делалось законным путем и не так бестолково». Грёнинг также заявил, что сможет «помочь только тем, кто верит в него и кто имеет твердую веру в Господа Бога, давшего ему, Грёнингу, силу исцелять». Грёнинг добавил, что он «всего лишь исполняет свой долг и делает свою работу, как и все они»: «Все больные, кто приходит к нему, могут оставить деньги дома; ему они не нужны. Они должны принести свою болезнь и свое время. Это он у них заберет»
