Да ещё, высоко за столом, весь большой городенский синедрион. Войт Жаба от замкового и магистратского суда, один в двух ипостасях; Юстин и радцы — от магистрата, радецкого и лавничьего суда; Болванович с четырьмя безликими попами и Лотр с Комаром и Босяцким — от суда духовного.
Иосия показал глазами Братчику на конец дыбы. Чтобы длиннее был рычаг, конец этот просунули в отверстие возле двери пыточной: правосудие напомнило подсудимым, что оно такое, намекнуло, какое оно, приподняло с настоящего своего лица краешек важной и красивой маски.
Плутовское лицо Юрася искривилось. Он вздохнул.
— Зал человековедения, — прошептал иудей.
Братчик невесело улыбнулся.
— Тут признаются в том, чего не совершали, — сказал Иосия.
— Ну, это не новость, — одними губами вымолвил Братчик.
Упал удар молота.
— Так вот, — начал Лотр. — Что заставило вас, отвратительные еретики, имя Христа, Господа Бога нашего и апостолов его себе приписать и присвоить?
— Мы лицедеи, — с уксусной улыбкой ответу лысый Мирон Жернокрут. — Правдивее, я лицедей. Их я просто взял в друзья. Остальные, бывшие мои друзья, изгнали меня.
— Вместе с фургоном? — спросил Босяцкий.
Молчание.
— Хорошо, — продолжал Лотр. — А что заставило вас, несчастные, пойти с ним? Ну, вот хоть бы ты, мордастый? Как тебя?..
Молодой белёсый мордач испуганно заморгал глазами.
— Хлеб.
Синедрион даже не переглянулся. Но каждому словно стукнуло в сердце. Эти дни... Суд над мышами.. Избитие хлебника... Сегодняшняя анафема... Побоище на Росстани... Возможно, заговор... Всеобщее недовольство... И тут ещё эти.
— Хлеб? — с особенной значительностью спросил Комар.
У Братчика что-то словно застонало, замерло внутри. Сначала Пархвер показал им тайну Железного Волка которая, возможно, могла спасти короля от нападения. Теперь им задали этот вопрос. Он понял, что спасения нет и что знает это он один.
Юрась покосился на остальных. Зрелище, известно, не из лучших. Рядно, кожаные поршни, спутанные волосы. Морды людей, добывающих ежедневный кусок хлеба мошенничеством и обманом.
— Жернокрут брешет, — провозгласил он, — они пристали ко мне. Мы, конечно, немного жульничали, но мы не сделали ничего плохого. И даже если мы coвершили неизвестное нам преступление — ответ мой.
Лотр смотрел на него испытующе. Высокий, весьма хорошо сложенный, волосы золотые, а лицо какое-то смешное, густые брови, глаза неестественно и прозрачные, фигура мятая. Чёрт знает, что за человек
— Ты кто? Откуда?
