— Схватить бы, — шепнул Роскош.
— Ну и дурачина, — прошелестел цыганистый. — Всем известно: клинки прикреплены к ножнам. Чтобы не хватали оружие при особе короля, если ругаться начнут.
Трон белой кости, украшенный золотом в другом конце. Два железных животных словно окружили его с двух сторон: волк и орёл.
Возле стен стояли скамьи, застланные покрывалами из сукна и мехов, и скамьи-сундуки со спинками. Из одной такой скамьи слуга, откинув сиденье, доставал сейчас серебряные и золотые кубки, длинные столовые ножи — в каждом дюймов пятнадцать, — ложки и прочее. Клал их на разостланную скатерть. Во время больших приёмов к этим скамьям приносили и ставили буквой «П» столы.
У цыганистого, когда увидел такое богатство, даже заблестели глаза. А Богдан и внимания не обратил. Смотрел на резные спинки скамей. На них сидели за столами люди в богатых одеждах, чокались огромными кубками и кружками, вгрызались в окорока и оленьи сёдла.
— Богато жрут, — проглотив слюну, шепнул он.
— Замолчи! — рявкнул Пархвер.
Маленькие, страшно маленькие, они шли по залу.
Своды были где-то неизмеримо высоко, даже значительно выше недостижимого дневного света из окон. Даже настолько выше его, что безнадежно терялись во мраке. Кружилась голова, если случайно глянешь вверх.
Тускло блистал над троном серебряный овал с вписанным в него прямым шестиконечным крестом — старой, ещё до времён Волчьего Хвоста [3], эмблемой этих земель. Языческой ещё эмблемой, которую оставили за схожесть со знаком Креста.
— Эно... взгляни, — сказал Акила Киёвый, — эно... Юрий святой.
Ещё выше креста, уже почти в полном мраке, возносился над всем, угрожал мечом и прикрепленным к стременной петле копьём железный, покрытый помутневшим серебром конный богатырь, общий Патрон.
— Н-ну, вороново мясо, — сказал со смехом Пархвер. — Побыстрее, холеры. Вам и Юрий не поможет. Moгy вот вам под конец чудо показать. Ну-ка ты, лысый, задница святого Петра, ступай к княжескому месту.
Жернокрут колебался.
— Ступай-ступай. Убивать не буду.
Мирон медленно пошёл. Перед княжеским местом пол зада немного, на три-четыре узких ступеньки, поднимался. Жернокрут ступил на первую, вторую, третью... И тут случилось что-то такое, от чего можно было поседеть. Звучный, металлический, страшный по силе лай забился о стены, начал взрываться под сводами.
Взъерошив железную, похожую на перья, щетину загривка, широко раскрывая пасть, бурчал, лаял железный волк. Медленно поднимались крылья орла.
