Кто-то тронул его за плечо.
— Ты зачем тут, Марко?
— Выбрались мы по Шивальной улице на Западный обход, а там духовенство идёт. Дорогу перерезало. Страшенная сила. Неисчислимое множество. Если вокруг замка бежать — не успели бы. Они вот-вот тут будут. Крестным ходом разнимать идут.
— Что делать? — спросил суровый Клеоник.
— Идти на этих, — мрачно ответил Кирик. — Пращников сюда.
Народ медленно начал вытесняться из улицы на Росстань, растекаться в ряды.
— Вус, — предложил кузнец, — бери десяток хлопцев да запри выход из Западного обхода. Не пускай этих попов нас разнимать.
— Не хватит. Мало нас.
— Как напрут, так отступай сюда.
— А если они между нами и ними разнимать полезут?
— Бей по головам, — рявкнул Кирик.
— Попов? С ума сошёл, что ли?
— Попов. Зачем им в мирские дела щемиться? Мы в церкви не ломимся..
Яростно заревела над головами дуда. Засвистели над головами, залязгали — пока что по мостовой, чтобы напугать — камни.
— Хлеб! Хлеб! Хлеб!
Две толпы столкнулись как раз на границе Росстани и Старой. Балды мелькали редко, да ими и неудобно было действовать в тесноте. Надеялись главным образом на кулаки. Дрались с яростью, даже хрустело.
— Хлеб! Куда хлеб подевали, сволочи?!
Толпы бурлили.
— Хлеб?! Навоз вам кушать! — крикнул хлебник.
Кузнец саданул ему. Марко и Клеоник врезались в ряды богатых плечо к плечу.
И тут Вестун увидел, как из третьей улицы начала выплывать залитая золотом, искристая масса. Над ней клубами вился дым ладана.
Шёл крестный ход. Плыли православные хоругви и католические статуи. В трогательном единстве. Будто бы никогда не было и даже не могло быть иначе.
— Ах ты, упаси, Господи Боже, люди твои! — выругался Турай.
Люди Тихона Вуса, хоть и очень медленно, но отступали перед духовенством. Им нельзя было драться, они сдерживали крестный ход древками копий, но вес шедших был неизмеримо большим.
Вестун едва не застонал. Две толпы дрались упрямо: слышалось лязганье камней о латы, с хрустом ломались древки копий, мелькали кулаки. Ругань, крик, проклятия стояли над толпой.
Но побить торговцев пока не удавалось. Они стояли насмерть, зная, что если отступят из Старой на рынок — ремесленники бросятся к лавкам и складам, а самим им придётся сражаться на мосту, а там, как это не раз уже было, будут свергать с высоты в воду, в ров.
Они понимали, что, отступая, можно потерять и товар и жизнь, и поэтому подвигались назад очень медленно.
Всё ближе плыли к месту драки ризы, хоругви, кресты, статуи на помостах. И выше всего плыл над толпой убранный в парчу и золото Христос с улыбчивым восковым лицом.
