– Но тогда… – начала Энн, но вдруг осеклась. Она прочистила горло, сглотнула и предприняла новую попытку. – Тогда то, что он сказал… Вы говорите, что это пустые угрозы. Значит, полиция не собирается… не арестует моего отца?
– Не могу сказать, мисс Трейси. Действия полиции предугадать невозможно. Однако это весьма маловероятно. – Взгляд Вулфа переместился на Фреда. – А вы, мистер Апдеграф? Каким образом мистер Кимс заставил приехать сюда вас?
– Он не заставлял меня. – Фред встал. – Я приехал сам.
– По чистой случайности? Или машинально?
Фред шагнул вперед и положил руку на спинку моего стула, на котором все еще сидела Энн:
– Я защищаю мисс Трейси.
– Да? От чего же?
– От всего, – решительно произнес он.
Он говорил слишком громко и был еще серьезнее, чем обычно, но чем серьезнее он пытался казаться, тем моложе выглядел. В этот момент его можно было бы принять за младшего брата Энн, и я не имел против этого никаких возражений.
– Это не простая задача, – сказал Вулф. – Вы ее друг?
– Я больше чем друг! – заявил Фред и покраснел, как пион. – Я хочу сказать, что она позволила мне проводить ее домой.
– Вы были у нее, когда приехал мистер Кимс?
– Да, мы только что пришли. И я настоял, чтобы поехать вместе с ними. Мне это показалось какой-то ловушкой. Я не мог себе представить, что он работает на вас. Не похоже было. Мой отец рассказывал о вас. Он встречался как-то с вами. Вы, возможно, не помните…
– Да, – кивнул Вулф, – это было на выставке Средне-Атлантических штатов. Как он поживает?
– О, не слишком хорошо. – Лицо Фреда теперь приобрело нормальный цвет. – Он оставил дела, когда мы потеряли плантацию родалий. Он потратил на них всю жизнь, и, конечно, это был огромный финансовый ущерб. Думаю, вы знаете об этом.
– Да, я читал. Пожелтение Куруме. – Вулф говорил сочувственно, но в меру. – Кстати, кто-то сказал мне – я забыл кто, – будто ваш отец убежден, что его плантацию намеренно заразил Льюис Хьюитт, из зависти. Или он подозревал Уотсона, а может, Дилла?
– Он подозревал их всех. – Фред казался смущенным. – Всех. Но он просто… Вряд ли он сознавал, что говорит, все это так потрясло его. Он вывел больше тридцати сортов за эти десять лет, один лучше другого, и хотел весной начать их продажу. Удар был сильнее, чем папа мог вынести.
Вулф хрюкнул:
– Создается впечатление, что и вы не можете об этом забыть. Мистер Гудвин рассказывал мне, что сегодня днем вы ворвались на экспозицию Ракера и Дилла, срезали зараженную ветку и забрали ее с собой. В качестве сувенира?
