Она была актрисою - Александра Авророва

Виктория Павловна напряженно смотрела на сцену. Ну, Таша, кажется, хороша. Большого таланта у девочки нет, однако роль ей досталась словно скроенная по личной мерке. Увидевшие юное дарование впервые — решат, разумеется, что открыли звезду. А увидеть будет кому, уж об этом она, Виктория Павловна, позаботилась. Она подняла все свои старые богемные связи, она крутилась, как вор на ярмарке, но сумела-таки заручиться обещаниями многих влиятельных критиков, да и просто влиятельных в театральных кругах лиц. Они придут, обязательно придут на премьеру, и вот тогда — либо пан, либо пропал. На кон поставлено все, игра идет ва-банк. Нет, проигрыш невозможен!

Появилась Дашенька. Честное слово, здесь есть потенциал! Она-то играет вовсе не себя, а совершенно другую личность, но кто заподозрит? Словно живет на сцене, ничего не изображая. Удивительно, что не она, а Таша — родная племянница самого Евгения Борисовича. Кстати, скоро его выход. Здесь волноваться будет незачем, Преображенский — гений, он вытянул бы даже самую провальную пьесу. Только где он? Пора бы уже, девчонки и Кирилл, их партнер, держат паузу из последних сил.

Мощный рык заставил всех вздрогнуть. Казалось, где-то за кулисами завелся разъяренный лев, которого только что коварно лишили законной добычи. Однако присутствующие твердо знали, что находятся не в дикой саванне и даже не в зоопарке, а в затрапезном Доме культуры, где из животных водятся только крысы. Впрочем, даже от современных крыс, сильно развившихся под влиянием цивилизации, было трудно ожидать подобных звуков. Этим голосом, поставленным не хуже, чем у старых МХАТовских мастеров, обладал лишь один из актеров самодеятельной студии — кто же, как не Евгений Борисович Преображенский!

Виктория Павловна вздохнула. Она давно выработала тактику общения со своим сложным подопечным, но каждый раз с трудом заставляла себя к ней прибегнуть. Впрочем, теперь альтернативы не было. Накануне премьеры козырную карту близящейся игры следует холить и лелеять. Поэтому пришлось порывисто вскочить и броситься в направлении загадочного рыка.

За кулисами царил бардак, благоразумно скрытый полумраком. Встревоженные студийцы кольцом стояли в коридоре, а в центре кольца возвышался Преображенский, высокий, мощный, чуть полнеющий мужчина с незапоминающимся лицом, про которое один коллега с завистью заметил: «Как чистый лист бумаги — рисуй, что надо». О господи, мало ему внимания, которое магическим образом притягивает на сцене, так вечно устраивает спектакли в жизни!