Минут через пять, почти по-хорошему, я получил разрешение удалиться. Почему-то Джин Эсти не выразила желания поцеловать меня на прощание.
Я и в самом деле хотел вернуться и пораньше пообедать, чтобы точно в назначенное время встретиться с Орри Кэтером. Часов около пяти он явился с сообщением, содержание которого дало мне основание полагать, что я должен рискнуть вызвать недовольство Вулфа, нарушив его занятия в оранжерее. Я проводил Орри туда. Вулф, конечно, что-то недовольно прохрюкал, но все же выслушал Орри.
Продавец ювелирного магазина «У Буде» никогда не видел ни золотых, ни каких-либо других сережек в форме паука, но дал Орри список фабрикантов, импортеров, оптовиков и розничных торговцев. Орри переговорил со всеми, главным образом по телефону, и к четырем часам уже готов был утверждать, что никто в Нью-Йорке не видел в продаже сережек в виде пауков, когда закупщик одной оптовой фирмы посоветовал ему побеседовать с сотрудницей той же фирмы мисс Граммон, обязанности которой состояли в том, чтобы следить за ценами и ассортиментом других фирм.
Мисс Граммон сказала, что несколько недель назад – точную дату назвать она не может, – идя по Сорок шестой улице, она остановилась, чтобы рассмотреть изделия, выставленные в витрине маленького ювелирного магазина Джулиуса Герстера. Тогда-то она и видела пару сережек в виде пауков в футляре с зеленой подкладкой и не испытывает желания снова любоваться ими. Ее поразило, что такая мерзость оказалась в витрине магазина Герстера, который как раз славился тем, что большинство продававшихся им изделий отличалось прекрасным вкусом.
Все шло хорошо, но как только Орри появился у Герстера, то натолкнулся на совершенно неожиданное препятствие. Он объяснил Герстеру, что видел такие сережки в витрине его магазина и хотел бы приобрести их, однако тот с самого начала уклонился от разговора на эту тему. Герстер не отрицал, что в витрине могли быть подобные сережки, но и не признавал этого. Он, мол, не помнит, были ли такие сережки у него, а если и были, то когда и кому он продал их. Орри считал, что Герстер – самый настоящий лжец, и готов был, если мы разрешим, облить его бензином и поджечь.
Мы договорились, что сегодня же вечером нанесем визит Герстеру, причем без предупреждения.
В течение всего дня больше не произошло ничего заслуживающего внимания. Неоднократно напоминал о себе Лон Коэн, звонили Сол Пензер и Фред Даркин, докладывавшие, что у них ничего нет. Об одном обстоятельстве, правда, следует упомянуть: о вендикационном иске
