– Ах да! Я действительно заметил там темное отверстие, но не уделил ему внимания, потому что следил за доктором.
– Хорошо! Это не менее важно. Как предмет для размышлений это интереснее, чем доктор Сикс. Вы видели там железную дорогу? – Холл загадочно и ехидно ухмыльнулся.
– Нет, – должен был признать я. – Я не заметил. Но, – продолжал я, немного задетый его манерой, – будучи ответвлением главного туннеля, этот тоннель вполне может быть снабжен узкоколейкой!
– Там было темновато, – вздохнул Холл, все еще улыбаясь несколько ехидно. – Но железнодорожный путь там есть. И, хоть вы не находите в этом ничего странного, я готов предложить пари, что те рельсы ведут к тайне, стоящей дюжины тех, которую мы только что подслушали!
– Мой дорогой друг, – парировал я, все еще немного обиженно, – я не буду спорить, чтобы не ставить свою глупость против вашей проницательности. У меня нет глаз кошки… Я не могу видеть в темноте.
Холл расхохотался и, хлопая меня добродушно по плечу, воскликнул:
– Ну язва! Если мы тут для состязания в остроумии, стоило ли ради этого рыть тоннель?
Действительно тайна!
Когда президент Бун услышал нашу историю, он быстро одобрил увольнение рабочих Холлом. Он был крайне удивлен тем, что доктор Сикс прибегает к обману, который разорил множество невинных людей, и, кипя негодованием, угрожал доктору судом. Но, обдумав вопрос, он пришел к заключению, что Сикс слишком влиятелен, чтобы выиграть процесс против него, особенно когда единственным доказательством против него было то, что он утверждал, что нашел артемизиум в своей шахте в то время, когда, как все знали, металл фактически, был найден вне шахты. Не было никакой очевидной причины для обмана и никакого доказательства злонамеренности. Короче говоря, господин Бун решил, что для него и его акционеров лучше всего хранить молчание и ждать развития событий. По предложению Холла он также решил ничего не говорить никому об открытии, которое мы сделали.
– Это может иметь отрицательный результат, – заметил Холл. – Огласка испортит план, который я разработал.
– Что за план? – спросил президент.
– Я предпочитаю не говорить о нем, пока…
Я заметил, что Холл не упомянул ни словом в разговоре с Буном туннель, которому, казалось, придавал так много значения, и я пришел к заключению, что он изменил свои взгляды на этот туннель. В этом я ошибался.
Несколько дней спустя я получил приглашение от Холла сопровождать его еще раз в оставленный туннель.
