Было свежо, деревня только начинала пробуждаться. Он дружески кивнул пастуху и молочнице, проходя мимо них, но пригнул голову, чтобы избежать разговора. Наконец он перешел через мост. Домишки остались позади. Над полями неподалеку от Свинарен висела коричневая пелена дыма. Двери кузни у перекрестка были раскрыты, но огонь в горне не горел, и Фэйрфакс с облегчением отметил, что ни Ганна, ни его подмастерья нигде не видно.
Едва он ступил на дорожку, ведущую к Дарстон-Корту, как из-за деревьев показалось солнце. Дойдя до воротных столбов, охраняемых диковинными фигурами из расплавленного камня, он замедлил шаг. Его так и подмывало заглянуть к Саре Дарстон. Но было слишком рано, к тому же после вчерашних событий он не знал, что ей сказать. Он зашагал вверх по склону.
Дорожка становилась все круче и у́же. Кусты, с обеих сторон подступавшие к ней, превратились в деревья, и вскоре Фэйрфакс уже взбирался по лесистому склону, где пролегала тропка. Журчание ручья напомнило о том, что ему хочется пить. Он с грехом пополам спустился по берегу, зачерпнул холодной воды, утолил жажду, потом присел на мшистое бревно и позавтракал хлебом и сыром. Повсюду вокруг пестрели полевые цветы — ветреницы, колокольчики, ирисы. Над ними порхало немыслимое множество бабочек — адмиралов и голубянок, и каких-то еще, фиолетовых и лимонных — Фэйрфакс не знал, как они называются.
Это буйство природы и приятное ощущение сытости придали ему уверенности, которой, по правде говоря, поначалу недоставало, несмотря на все его решительные действия. Если верить карте, дорожка тянулась еще с полмили, после чего плавно сворачивала к западу и упиралась в башню. Возможно, двадцать лет назад — или когда там Шедуэлл с Куиком посещали здешние края, — так и было, но теперь все изменилось. Природа взяла свое. Оставалось лишь продолжать восхождение. Рано или поздно он обязательно доберется до вершины, рассудил Фэйрфакс, и дальше можно будет идти по гребню.
Он снова двинулся в путь. Лесное безмолвие нарушал щебет волнистых попугайчиков; в болотистой земле звенели родники. Фэйрфаксу то и дело приходилось перепрыгивать через неглубокие ручейки. Подол его сутаны намок и отяжелел. Он начал потеть. Когда он оглядывался назад, то с трудом мог разглядеть тропку, которая вилась между деревьями. Заблудиться тут было проще простого. Ему представилось, как немногим более недели назад отец Лэйси шагал той же дорогой, худой и высокий, не подозревая о том, какая судьба его ждет. В такой глуши картина эта была неприятной. Он попытался выбросить ее из головы.
