Анастасия, Дризелла и леди Тремейн молча стояли, смотрели на это и не знали, что им делать.
– А что я неправильного сделала, Золушка? Почему твой папа так рассердился? – чуть слышно, шёпотом спросила леди Тремейн.
– Солнцестояние было особенным праздником для мамы и папы. Именно тогда он попросил её руки. А позже мы всегда в День солнцестояния устраивали грандиозные вечеринки, – так же шёпотом ответила Золушка, и леди Тремейн показалось, что теперь она всё поняла.
– Простите, Ричард, – сказала она. – Я не знала. Но разве нельзя нам начать новую традицию, теперь уже для нашей семьи, и праздновать Рождество? Если не для себя устраивать этот праздник, то хотя бы для девочек.
– А вы... – с кривой усмешкой обернулся он. – Вы, значит, вот так отмечаете этот праздник в своём Лондоне – развешиваете перед камином старые чулки? Да это просто насмешка какая-то над солнцестоянием, – покачал он головой.
– Но я устроила этот рождественский ужин для всех нас. Ребекка на кухне весь день возилась, – сказала леди Тремейн и затаила дыхание в надежде, что сэр Ричард не станет всё-таки разочаровывать девочек и отменять праздник.
– Мы во Многих королевствах Рождество не празднуем, – сердито проворчал он. – Ребекка должна была сказать вам об этом.
– Папа, а что, если нам просто сесть за стол и насладиться ужином, который нам приготовила мачеха? У нас может получиться очень приятный вечер, если, конечно, ты немножко постараешься, – сказала Золушка. Она подошла к отцу, поцеловала его в щёку и добавила: – Ну, постарайся, пап, а? Ради меня.
К удивлению леди Тремейн, лицо сэра Ричарда разгладилось, смягчилось.
– Ну, хорошо, хорошо, мой ангел. Ты же знаешь, что я ни в чём не могу тебе отказать. – И сэр Ричард жестом пригласил всех садиться за стол.
Ужин прошёл хорошо, а учитывая все обстоятельства, так даже очень хорошо. Ребекка постаралась на славу, хотя леди Тремейн так и не могла понять, почему ни она, ни Нянюшка не сказали ей о том, что во Многих королевствах Рождество не празднуют. Слова сэра Ричарда, разумеется, не были забыты, но сейчас леди Тремейн больше занимал вопрос, откуда вообще взялась эта его резкость и грубость. Почти весь вечер леди Тремейн и её дочери просидели молча, поскольку сэр Ричард был настроен общаться только с Золушкой, которая безуспешно пыталась развязать какой-нибудь общий разговор.
– Ну разве не прекрасный ужин получился, а, папа? Леди Тремейн на славу постаралась, что скажешь? – спросила она, в очередной раз удивив леди Тремейн, которой всё сильнее начинало казаться, что они со временем обязательно подружатся с падчерицей.
