«И тут-то ее нагрузили! — отметил Герман. — А трое мужиков идут с пустыми руками».
Тесной бригадой Маркеловы свернули налево, в проулок, и двинулись мимо заброшенных сараев к лесу, что темнел за Саргинской дорогой.
«Вот там, на дороге, и надо будет их встретить вечером, — решил Герман. — Как будто случайно: вышел погулять и встретил».
Савельевич, заметив, что внук пристально смотрит в окно, тоже вытянул шею и из глубины избы глянул на улицу.
— А чего, Митрий-то все болеет? — спросил он.
— Видать, болеет, — отозвалась Акулина. — При мне Иванко распорядился, чтобы дома сидел... Бережет батьку.
Герман усмехнулся.
— Батьку бережет, а ребят заставляет по полсуток работать.
— Ему нечего заставлять, — вздохнул дед, — ребята сами дело знают.
«Узнаешь дело, если будут на ночь из дому выгонять!» — подумал Герман, но промолчал.
— Нюрка сказывала, последнюю луговину сегодня выкосят и на том кончат. На илью ослободятся.
— Пора уж, — кивнул дед. — До ильи всего три дня и осталось.
— А что такое «илья»? — спросил Герман.
— Да праздник-то, ильин-то день, — пояснил Савельевич. — Старинный праздник, большой. Все здешние старики к Маркелам соберутся.
— Это интересно!
— Теперь-то какой интерес, а ежели тебе рассказать, чего прежде делалось!..
— Так ты расскажи!
— Худо, вишь ли, я говорить-то умею, нескладно, — засмущался старик и полез в карман за кисетом. — Вот Митрий дак тот бы рассказал. Он ловко умеет говорить и помнит много.
По лицу деда, ожившему и посветлевшему, Герман вдруг понял, что старику очень хочется рассказать о чем-то далеком и еще не забытом, которое до сих пор живет в его сердце. И хотя после приятных новостей, что Маркеловы кончают сенокос и что впереди какой-то праздник, причем отмечать его будут у Маркеловых, Герман не особо был расположен слушать старика, который к тому же вряд ли расскажет что-нибудь по-настоящему интересное, но все же настойчиво повторил:
— А ты расскажи, как умеешь!
— Ну, ежели так, ежели хочешь послушать, чего же...
Пока грелся самовар и пока Акулина жарила рыбу, дед вспоминал, какие бывали ярмарки в Лахте в ильин день, как парни катали девушек на лодках и часто, шутя, опрокидывали лодки на глуби; какие иногда случались между парнями драки — партия на партию — в изгородях не оставалось ни одного целого кола.
По мере того как он рассказывал, в памяти, видимо, всплывали все новые и новые подробности, и старик сбивался, перескакивал с одного на другое, возвращался к уже рассказанному, но все равно слушать его Герману было любопытно.
