Трубецкой не умел. Покачнувшись, упал на колени и завалился на бок, тяжело, прерывисто дыша.
— Кажется, я зря торопился.
Появление еще одного участника я пропустила. Сергей возник из темноты, словно вылепился из сумрака. Вышел на пристань, окинул нас быстрым, все замечающим взглядом. Чуть расслабился и даже отошел в сторону, словно предлагая нам закончить представление самим.
Игорь не подкачал.
— У вас на Урале все девчонки такие? — отдав мне кружки, присел он рядом с Трубецким.
— Через минуту будет в порядке, — не пропустила я момент развертывания диагностической магемы.
— Ну, если так… — «очистив» руки, поднялся Игорь. — А ты тут как оказался? — посмотрел он на Сергея.
— Приглядывал за этим, — кивнул тот на почти пришедшего в себя Трубецкого. — Александра Игнатьевна, нам пора возвращаться.
Я молча вернула кружки Игорю и направилась к лестнице.
Мне очень не хотелось, чтобы все так заканчивалось, но с родовыми всегда так: один раз позволишь слабину, считай, все, не слезут.
— А ведь она твою мать будет лечить, гаденыш! — зло прошипели за спиной.
Я развернулась… Сергей держал Трубецкого за грудки и шипел ему прямо в лицо. Игорь…
Заметив, что смотрю на них, Игорь улыбнулся и жестом дал понять, что позвонит.
Я не возражала. Без друзей и знакомых в Москве трудно. А он вполне мог стать другом.
* * *
Данила Евгеньевич еще раз посмотрел на экран, задумчиво качнул головой — ответ не стал полной неожиданностью, но все равно удивил, и позвал, помня, что одна голова хорошо, а две…
— Люсенька…
Кричать не пришлось, достаточно негромко произнести имя. После ужина оба любили посидеть в его кабинете. Он просматривал почту, верная спутница — последние новости.
— Да, дорогой? — Людмила Викторовна, отложив газеты — в этом плане она была консервативна, предпочитая старую добрую бумагу, встала с дивана и подошла к супругу. — Что-то…
— Посмотри, — развернул он к ней планшет.
Чтение много времени не заняло. Письмо было коротким.
— Только не говори, что удивлен, — хмыкнула она, возвращаясь на диван. Села, расправила юбку своего любимого платья.
Цвет «серая гавань» подчеркивал глубину ее глаз. Тонкий трикотаж приятно облегал фигуру и не стеснял при этом движений.
— Не удивлен, — протянул он, продолжая наблюдать за супругой.
Когда познакомились, ей было восемнадцать. Он на два года старше. Через месяц они были помолвлены. Через три — сочетались браком. Несмотря на поддержку родных, первое время оказалось сложным. Оба учились, потом появился первенец. Затем война.
