«Карта Дуная, в том числе ниже по течению, — пишет Трост в своей книге вскоре после рассказа о битве при Блиндхайме и осаде Донауверта Густавом Адольфом в 1632 году, — напоминает военный атлас». Среди лугов и лесов Оберхаузена, неподалеку от Нойбурга, лежит маленький клочок земли, который принадлежит Франции: его приобрели, потому что здесь захоронен Теофиль Мало Корре де Латур д'Овернь, первый гренадер Республиканской армии, бывший королевский офицер, сражавшийся за американскую революцию, потом за французскую революцию, записавшийся простым солдатом в армию Наполеона и павший на поле битвы близ Дуная.
Саркофаг пуст, останки воина перенесли в Париж; среди пустынных полей саркофаг охраняют, словно почетный караул, высаженные квадратом деревья. Здесь же похоронен де Форти, командующий шестой полубригадой пехоты, который погиб в тот же день, однако главную роль играет простой солдат, «Premier Grenadier de France, tué le 8>i>è>me Messidore, an 8 de l'ère republicaine»[38]. По сравнению с этой могилой возрожденческий пейзаж Нойбурга кажется жеманным и лакированным. Церкви, дворцы, особняки знати, изящные дворики воспринимаются как часть сценария театральной пьесы на историческую тему, как стилизованные, искусственные декорации, воссоздающие на берегах Дуная изящество итальянского искусства. Пустая могила повествует о славе и одновременно о ее тщете, о смысле жизни того, кто хватается за меч ради веры в новый флаг, а не ради участия в войнах между местными князьями, в семейных распрях, но она повествует и о великой пустоте, встающей за всякой победной кавалькадой и всяким развевающимся на ветру стягом, — пустоте бесконечного и безрассудного неба, на фоне которого в фильме, показывающем события всемирной истории, несется конница призванных на смерть.
Памятники немецким князьям — музейные иллюстрации, саркофаг гренадера Республики и Наполеона, как и сама революция, — маленький памятник великим мечтам о свободе. Казарма, носящая сегодня имя Тилли, напоминает о других войнах, о крепких мечах, защищавших благородное семейство, а не благородное дело. Конечно, Латур тоже был обманут, потому что Наполеон пожертвовал им ради своих амбиций вместе с сотнями тысяч людей, которых император, как он цинично признался Меттерниху, готов был послать на смерть ради того, чтобы добиться успеха. Впрочем, человеческое ничтожество Наполеона не помешало встать под его знаменами истинно великой революции, хотя в скором времени она была предана.
