— Это ты перемудрил, — он покачал головой. — Не догадается.
— Посмотрим.
Ровно в назначенный час раздался звонок. Тео сам впустил девушку в квартиру. Остальные были уже в комнате, видеть их ей было нельзя. Ива лишь в общих чертах знала, что ее ждет, но держалась молодцом. Он подошел завязать ей глаза; от волос девушки шел слабый аромат сирени.
Он открыл настежь дверь; положив руку ей на плечо, помог войти и отпустил. Взглядом обвел остальных, прижал палец к губам. Все трое ответили понимающими жестами: он был хозяином, Мастером игры.
Ива сделала пару осторожных шагов, помедлила — и вдруг резко, с оттяжкой, ударила в ладоши. Тео не смог сдержать восхищения. «Акустика», — сказал он одними губами, повернувшись к остальным. Она пытается понять, сколько вокруг народу и есть ли массивные предметы. Ива тем временем пересекла комнату, держа одну руку вытянутой вперед. Коснувшись стены, уверенно пошла вдоль нее, пока не встретила препятствия в виде Ми. Тронула талию, опоясанную брючным ремнем; нащупала кончики волос, полускрывших ремень, и кивнула, узнав подругу. Дальше, к ящику, где лежали, в одном отделении, шершавые теплые булыжники, а в другом — ворох невесомого пуха. Подушку Тео пожертвовал безо всякого сожаления, а вот охладить пух толком не удалось, и парадокса не вышло. Но Ива, кажется, улыбнулась уголками губ, прежде чем двинуться дальше. Отчего-то она решила изменить траекторию, и Тео увидел совсем рядом ее ладони, будто заклинающие пустоту. Понял, что не успеет отойти, и застыл.
Ладони уперлись ему в солнечное сплетение и тут же отстранились. Узнала ли она? Ждала ли подвоха — коварно подсунутого двойника? Он сказал ей, что в Комнате может быть всё, что угодно, но власть — у нее. Что бы там ни произошло, никто не поведет бровью. Это было обязательным условием. Комната — это всего лишь твой сон. Только твой.
Тео стоял неподвижно: согласно правилам, никто из зрителей не имел права трогать жмурика. Ива помедлила и, набравшись храбрости, сделала еще полшажка ему навстречу. Подняла руки — уже не касаясь, но контуром обводя его тело, припоминая, где, на каком уровне находятся его плечи, его лицо? Кончики пальцев, твердые и сухие, легли на скулу. Теперь тыльная сторона руки чувствовала его волосы, и немудрящую загадку можно было считать разгаданной; но пальцы скользнули дальше по щеке, тронули родинку над губой — и лишь потом опустились. Он отступил, давая ей дорогу дальше. Занял место у стены и, вместе с остальными, наблюдал, как она открывает коробки, стопкой сложенные на полу. Он не много успел придумать, но зрителям, кажется, понравилось, а Ми даже спрятала лицо в ладонях, пытаясь заглушить смех.
