Если бы можно было загадать одно желание, он попросил бы кнопку, чтобы промотать это чертово лето вперед.
Надо было что-то замутить напоследок, пока весь мир не погрузился в экзаменационный угар. Давайте что-нибудь замутим, сказал он. Все притихли.
— Типа чего? — спросил Мик.
— Не знаю. Что-то такое, чтобы вставило, но без допингов. Прочистить мозги. Что-то новое. Думайте.
— На крышу залезть? — предложил Мик. — Или прыгнуть с тарзанки.
— Тупой адреналин. Надо что-то позабористей.
— Я не знаю, подойдет ли вам такое, — сказала Тина задумчиво, — но меня вштырило не по-детски, когда вы меня в подвале заперли.
Она рассказала, как это было круто — выкрутить изображение на ноль и стать летучей мышью, царицей ночи. Она потом даже фантазировала на эту тему: вот если бы наполнить комнату разными предметами, назначение которых непонятно…
— Стоп, — сказал Тео. — Умница. Я понял.
Сначала он еще по инерции думал о комнате с наглухо задраенными окнами. Но тогда это будет аттракцион для одного слепца — или для нескольких, неважно. Остальные же будут скучать и слушать визги жертвы, забравшейся по локоть в ведро с живыми лягушками. Надо сделать иначе: завязать игроку глаза, тогда они смогут наблюдать. Ведро с лягушками тоже отставить. Работа должна быть тонкой, чтобы вызывать не базовые эмоции, а их оттенки; чтобы разбудить в жертве то, о чем она сама не догадывалась.
Он хотел порепетировать на сестре, но вспомнил Иву — и уже не смог думать о ком-то еще. Кому, как не ей, гнувшейся от любого порыва, дано ощутить головокружительный восторг понимания — прозрения, не требующего глаз?
Он перестал спать: времени оставалось мало, еще неделя-другая — и всем станет не до тусовок. Он придумал правила игры. Все должны молчать и никаким иным звуком не выдавать своего присутствия. Не пугать жмурика. Оказавшись у него на пути, замереть и позволить себя узнать. Мы — только зрители, сказал он твердо. Главный — тот, кто беззащитней всех. У него все права: отказаться от игры, если надоело или стало не по себе; выбирать, куда идти и идти ли вообще. Это его аттракцион. Его натуральный, безо всякой химии трип.
Он волновался, кажется, сильнее, чем перед экзаменами по специальности. Ему почему-то ужасно хотелось, чтобы Иву торкнуло, чтобы она поняла и откликнулась. Тогда… тогда что? Он сам не знал, ведь девушка была Тинина. Пусть. Они разберутся потом.
Играли у Тео: там было больше места. Вытащили в коридор всю лишнюю мебель, убрали все предметы, которые можно было нечаянно уронить. Расставили реквизит. Последнюю деталь Тео доделывал накануне, для чего пришлось лихорадочно искать по всем знакомым лобзик. Нашелся он у фаготиста, уже совсем в ночи, и результат получился кривоватым — а если судить по реакции Мика, то и того хуже.
