Аквариум | страница 29

В самом углу стояла фанерная дощечка с пропиленной дырой в форме человеческой фигуры. Нет, не так: подразумевалось, что дыру оставил некто, легко и пьяно вывалившись в дверь, но форма этой дыры не более чем намекала на событие. Так было на картине. По сравнению с картиной поделка Тео выглядела не так убедительно, но сердце отчего-то замерло, когда ее коснулась рука девушки. Медленно обвела дыру по контуру — он будто чувствовал эту руку у себя на коже; а потом порывисто отдернулась и зажала рот.

Тео запомнил этот миг навсегда. Он не знал, зажмурилась ли она тогда или, напротив, глаза ее изумленно расширились; и когда она, всё еще с ладонью, прижатой к губам, слепо обернулась, он знал, что она ищет его.

Она так и не смогла его по-настоящему поблагодарить: после игры все были немного смущены и боялись смутить ее. Нарочно говорили о пустяках, слушали громкую музыку и как-то быстро разошлись. Потом всех закрутило водоворотом экзаменов, и буйных попоек после, и бездумных летних забав. А когда он вынырнул, ее уже не было. Тина сказала, что она закончила учебу и уехала к родителям. В ее голосе не было сожаления, и Тео подумал, что сестра права: сожалеть и правда не стоило. Всадница явилась из ниоткуда и в никуда исчезла, оставив ему на память лишь радость узнавания.

— С каким персонажем вы бы себя сравнили?

— Из книги или из фильма?

— Откуда угодно.

(Пауза)

— Истекающее кровью ружье.

Он вышел на улицу и постоял немного, прислонившись плечом к бетонной опоре крыльца. Он надеялся, что на воздухе головокружение пройдет, но оно не проходило, более того: ему снова захотелось сесть. Возвращаться внутрь было никак нельзя; Тео спустился по ступенькам и сел на лавку. Дождь моросил едва заметно, но именно это почему-то раздражало. А еще хотелось курить, хотя он не мог вспомнить, когда делал это в последний раз.

Он видел себя в полумраке зрительного зала. Откинувшись на спинку кресла, он рассеянно слушал, как бродвейский комик с экрана непринужденной скороговоркой рассказывает публике про пять стадий горя.

Отрицание, злость, торг, депрессия, принятие.

Злости не было. Отрицать всё только что услышанное мог только слабоумный. Итак, он проскочил две стадии экспрессом и сразу перешел к третьей — видимо, его кое-что роднило с крылатым покровителем торговцев.

«Если я выживу, то больше никогда не буду…»

Он задумался. Вот уже лет десять он не занимался ничем, кроме работы, так что жертвовать ею было бы бессмысленно. Всё остальное казалось слишком мелким даже для взятки, не то что для выкупа.