Он родился в августе 40-го. Через несколько дней после смерти отца. Все, что осталось в детской памяти о войне, об оккупации, — советский солдат, один из тех, что освобождал его родное село Красногвардейское Крымской области. Этот солдат подарил мальчонке пилотку. А еще мамины рассказы остались, как собрали фашисты евреев в селе — человек 350, повели на расстрел. Лишь одной женщине из этой толпы смертников удалось выбросить ребенка — всем селом красногвардейцы прятали чудом спасенную девочку, кормили ее.
Дети войны… Не потому ли, что остро, порой подсознательно в них жила память о лихолетье, стали многие из них военными, посвятили себя защите Родины. Не потому ли полковник Науменко не устает повторять здесь, в Нагорном Карабахе, что для него самая высокая ценность — советский человек. И сейчас, когда речь идет о судьбе, безопасности этого человека, он не разделяет армянина и азербайджанца, впрочем, как и никогда не разделял, — не потому ли это, что помнит о еврейской девочке, спасенной русскими и украинцами? И его мамой тоже.
По-разному каждый из нас познает, что такое интернационализм. Начало пути в этом познании у Науменко вот такое. Потом, десятилетия спустя, он будет выполнять интернациональный долг вдали от Родины. За проявленные мужество и героизм будет награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Он увидит, что такое интернационализм и в трудные, тяжелые часы и минуты, пережитые год назад в Сумгаите. Когда тысячи азербайджанцев укрывали своих братьев армян у себя в квартирах от звереющих толп хулиганов, погромщиков. Укрывали, рискуя собой и своими детьми. Не просто свидетелем был в Сумгаите полковник Науменко — замполитом военного коменданта Особого района города. С 28 февраля по 30 марта, до отмены особого положения и комендантского часа.
— И за все это время, — рассказывает Аркадий Аркадьевич, — в городе не было ни одного убийства, изнасилования, поджога или погрома квартир. Впрочем, как и в Нагорном Карабахе потом, с 21 сентября.
В Нагорно-Карабахскую автономную область Азербайджанской ССР он впервые попал в конце марта, приехали из Сумгаита. Тогда здесь шли забастовки, не работали все крупные промышленные предприятия. Кончилось все это сравнительно быстро, и, улетая домой, Науменко не предполагал, что судьба вновь сведет его со Степанакертом осенью, и теперь уж надолго. Что станет он, как шутят товарищи, почти нагорнокарабахцем, а если серьезно — станет жить заботами области, как своими кровными. А иначе как же? Если чувствовать себя прикомандированным, вояжером — серьезной работы не получится.
