С оценками Михаил Семенович не спешил. Делать какие бы то ни было опрометчивые или скоропалительные заявления на эту тему он, политработник такого ранга в республике, права не имел.
Вечерами подолгу разговаривал с начальником гарнизона. Допоздна засиживался с подполковником Геворкяном, начальником отделения пропаганды и агитации. Уроженец здешних мест, Эдуард Саркисович в обстановке разбирался во всех тонкостях. И Сурков с каждым днем все больше убеждался: происходящее в Армении, равно как и в Азербайджане, с ходу не осмыслить. Чтобы избежать поверхностных оценок и схематичных суждений, а попросту говоря, не наделать глупостей, следовало не только скрупулезно разобраться в динамике и расстановке сил общественного движения, но и хорошенько вглядеться в прошлое народа, особенности его культуры и традиций.
Разрываясь между поездками по частям, приемами по личным вопросам и оперативными сводками, Михаил Семенович крепко взялся за книги. И жил теперь будто в двух измерениях: в прошлом и настоящем. В конце минувшего столетия Ассоциация армянских рабочих-революционеров издавала газету «Азат Айастан» («Свободная Армения»). Затем организовывалась первая марксистская группа армян-пролетариев… А на семьдесят первом году Советской власти Сурков наблюдал так называемую сидячую забастовку, где перед «сидящими», бряцая бутафорскими кандалами, упитанные молодчики ходили у развернутых томов Маркса и Ленина. Там, в глубине веков, на Армению двигались несметные полчища завоевателей — киммерийцы и персы, арабы и сельджуки… И трепетала в «Военных песнях» Р. Патканяна заветная мечта и последняя надежда истерзанного народа — с помощью России свергнуть ненавистное турецкое иго. Здесь же, на Театральной площади, слышались истерические выкрики: «Выйти из СССР! Какая разница — под турецким ятаганом или русским автоматом?»
Там, на заре нашей эры, Армения принимала христианство и воздвигался собор Эчмиадзин, ставший духовным, религиозным центром всех армян, а в лихую годину иноземного владычества — средоточением их науки и культуры. А здесь, рядом со знаменитой «Историей Армении» Мовсеса Хоренаци, на столе лежала в несколько строк докладная: «В гарнизонах участились случаи избиения детей военнослужащих…»
Сурков с болью читал о трагедии 1915–1916 годов, когда по приказу турецких властей было уничтожено более полутора миллионов армян, а оставшихся судьба разбросала по всему миру. И в куда более зловещем свете представало «открытое письмо» некоего И. Мурадяна, одного из зачинателей и вдохновителей «карабахского движения»: «Самооборона является священным правом армянского народа, несколько раз прошедшего через ад геноцида… Следует не останавливаться перед затратами… Важнейшей задачей зарубежных армян является овладение ядерным оружием…»
