Прокофьев высокого роста, чуть не на голову выше низенького Акулова, строен, подтянут, с щегольской выправкой. Кавалерийская фуражка лихо нависла над бровью.
— Хм… С тебя картинку писать, — гнусаво проговорил он, сверля глазами Прокофьева. — Если твои бойцы все такие… и в бою…
Привычку гнусавить, сдерживая себя от гнева, Прокофьев за Акуловым знал. Не говоря ни слова, он махнул рукой, и его эскадрон, стоявший за изгородью садика, легкой рысью пошел по вокзальной площади.
Акулов, вскинув голову, придирчиво оглядывал ряды.
Строгие, подтянутые по примеру своего командира, почти все одетые в военную форму, положив руки на эфесы сабель, всадники плавно покачивались в седлах.
Дрогнуло сердце кавалериста, заплясали веселые искры в глазах Акулова, блеснули зубы в довольной улыбке.
Он повернулся к Прокофьеву, похвалил:
— Орлы!
И сразу же посерьезнел:
— Давай по Покровскому с тыла, от железной дороги, а я — в лоб, прямо.
Взяв с собой взвод конной разведки, который был при нем, Акулов поскакал навстречу белым, наступающим из Покровского.
Спешно двигался к Покровскому по приказу Акулова батальон Ослоповского.
Поджидая его, Акулов приказал с высокого бугра вести огонь из двух имевшихся пушек по мятежному селу. Дым от разрывов шрапнельных снарядов навис над растянутым в десять верст Покровским. С неприятельской стороны по бугру бил из орудий бронепоезд. Слышалась пулеметная стрельба.
Акулов велел перенести огонь на бронепоезд и, когда его орудия замолкли, снова приказал бить по Покровскому, но теперь «химическими», зажигательными снарядами. Покровское загорелось в нескольких местах.
Неожиданно за лесом, в стороне от села, возникла ожесточенная перестрелка. Это подошел батальон Ослоповского… Дав условный сигнал Прокофьеву, Акулов поспешил к сидевшим в засаде бойцам конной разведки своего полка.
Первое наступление красноармейцев батальона Ослоповского оказалось отбитым.
Вырвавшись из Покровского, красноармейцы бригады Чернобородова, потеряв командиров, сбились в кучу и в панике бежали. В низине, посредине которой торчала корявая сосна с обгрызенной снарядами вершиной, была сплошная неразбериха. Красноармейцы, не зная друг друга, не слушая чужих командиров, растерянно метались взад и вперед.
Совсем близко застучал пулемет. Красноармейцы колыхнулись в одну сторону, потом шарахнулись в другую… Снаряды начали падать среди них.
Какой-то командир, потрясая наганом, истошно кричал:
— Занимай оборону!
