* * *
В Париже 376 станций метро.
* * *
Санитарная машина. Старый, очень худой шофер. Девчонка-санитарка клюёт носом: спать очень хочется. Лицо врача в очках непроницаемо. Ни на какие вопросы он отвечать не будет, это видно. На носилках подушка перепачкана кровью. Ко всему можно привыкнуть…
* * *
Написать сказку о путешествиях рубля.
* * *
Книга Паустовского «Бег времени» — слабая. А ведь он может…
* * *
Игорь Кваша уехал на целину.
4.7.55
* * *
В телевизоре — «Истребители» — фильм 1939 года, и вот о чём я подумал. Нельзя без улыбки смотреть на эти тупорылые «ястребки», из которых машут друг другу руками и переговариваются с сидящим сзади, поднося ко рту какую-то трубу. А ведь это снято всего 16 лет назад — исторически срок ничтожный. Уже сейчас — геликоптеры-вагоны, пассажирские реактивные самолёты на 100–120 мест, авиаматки с истребителями, воздушные такси, самолёт-крыло.
А через 16 лет?.. Геликоптеры станут городским транспортом, построят пассажирские самолёты на 500–600 мест, добьются скоростей в 2–3 тысячи километров в час, полностью автоматизируют управление. Подобно автострадам на земле, в небе пролягут невидимые радиотропы, громадные авиапоезда помчатся по ним с грузами и людьми. Полёт будет таким же будничным делом, как поездка в автомобиле, и лётчики (к великой скорби их) потеряют тот романтический и героический ореол, который их окружает пока. Ведь всегда рядом с романтикой стоит какое-то несовершенство, в преодолении которого корни романтики. Будущее слишком совершенно, чтобы быть романтичным. А дожить всё равно охота!
* * *
…простое и трогательное, как птичье гнездо…
* * *
Летом в саду «Эрмитаж» играет музыка: марши, вальсы каждое лето. Это так же нужно мне, как нужны маленькие бархатные мишки, которые висят на ниточках под абажуром, как сафьяновая папка отца с его серебряным вензелем на письменном столе. Когда я буду вспоминать своё детство и юность, то всегда буду слышать эту приглушенную музыку, эти марши и вальсы в светлые летние вечера.
* * *
Разница между стогом и скирдой? Не знаю…
* * *
Папины брюки такие старые, что опять стали модными.
* * *
У писателя Виссариона Саянова умер ближайший друг и собутыльник. Саянов пришёл его хоронить под большими «парами» и, произнося траурную речь, оступился и свалился в свежевырытую могилу. Выбраться сам не мог. Все были в панике, с вдовой друга случилась истерика: она хохотала на всё кладбище. Вытащили, наконец, очень перепачканного.
