— Здравствуйте! Я из ГПУ. Ковалев, — отрекомендовался он сидевшей за столом сухонькой женщине. — Мне бы заведующую.
— Это я, — с испугом ответила та, бойко вскочила со стула. — Полина Антоновна Лушникова. Чем могу быть полезной?
— Мне необходимо поговорить с учеником Василием Романовым.
— Он что-нибудь натворил?
— Нет, нет, не волнуйтесь. У меня к нему разговор относительно его отца, председателя колхоза Романова.
— Как только начнется урок, я его приглашу, — заведующая жестом указала на узкий длинный коридор, словно оправдываясь, что по нему сейчас трудно пробраться и отыскать нужного ученика. — А пока, если не возражаете, у меня к вам тоже есть серьезный разговор. Садитесь, пожалуйста, — добавила она встревоженно.
— Слушаю вас, Полина Антоновна.
— Как бы это вам объяснить короче и яснее? Одним словом, я давно ждала встречи с понимающим человеком. Дело-то вот в чем… Вот мы часто говорим, что идет жестокая классовая борьба. Это факт. Но все это не должно отражаться на детях. Однако, к нашему огорчению, мы не в силах оградить их от всего, связанного с этой борьбой.
— Естественно, — согласился Ковалев. — Дети все видят и все хотят знать. Знают, за что стоят и борются их отцы, стараются им помочь.
— Помочь?! — воскликнула заведующая, — Но ведь дети бывших кулаков, а у нас, к примеру, их хватает, тоже помогают своим отцам. Мы им втолковываем на уроках учение о равенстве, дружбе, товариществе, а дома от родителей они слышат прямо противоположное, те развивают в них жестокость, чувство мести и тому подобное. Это же… непедагогично!
— У, вас что-то произошло из ряда вон выходящее? — насторожился Ковалев, глядя на взволнованную Полину Антоновну.
— В том-то и дело.
Заведующая открыла шкаф, и достала оттуда сверток. Когда она развернула его, Ковалев прочитал надпись на лоскуте материи: «Долой Советы, да здравствует царь!»
— Это работа кулацких сынков, — расстроенно пояснила заведующая. — Был у нас пионерский отряд — развалился. Кстати, Вася Романов первый вступил в пионеры, первый принял пионерскую присягу. За это его буржуйчики… ну эти, кулацкие сынки, избили до полусмерти. Вот такое у нас творится в школе, и мы ничего не можем поделать. Или еще один пример: каждый учитель волен рассаживать учеников в классе по своем усмотрению, однако кулацкие дети сидят отдельно от всех. «Мы-де с голью на одну скамью не сядем», — заявляют они.
А вот и еще, полюбуйтесь: — она выложила перед Ковалевым несколько листков бумаги, он брал их один за другим и читал: «О здравии и восстановлении кулака помолимся», «Колхозники — богоотступники».
