Вася больше не пошел выполнять прихоть бригадира, хватит, он вовсе не обязан прислуживать хоть кому. Ненависть к Кожевину захлестнула его душу. Он вспомнил, как в поле, возвращаясь из больницы, услышал злые слова бригадира: «Мы не уйдем с колхозной земли, как некоторые…» И вот они стоят друг перед другом, Кожевин дышит прерывисто, уставясь на парнишку мутным взглядом. Неотступно и смело смотрит на него Вася, всем видом показывая презрение и отчаянность.
— А ну, неси дугу, слышишь! — настаивал Кожевин.
— Сам сходишь, не велик господин, — отрубил Вася. — Ишь разорался, двенадцать лет лакеев нет. И не будет!
Это окончательно вывело Кожевина из себя, он набросился на парня, больно опоясав его ременным кнутом. Еще раз занес кнут для удара, но ремень запутался, обвил толстую шею бригадира — по голове Васи пришелся удар кнутовищем, к счастью, не такой сильный, чем мог быть. Это переполнило его терпение, он с яростью ухватился за кнутовище и не выпускал из рук. Кожевин силился выхватить его. Так они и застыли на несколько мгновений.
— Да я тебя, стервеца! — хрипел ошеломленный такой дерзостью бригадир. — Отпусти, говорю! А не то башку сверну!
Вася напряг все силы, выдернул кнут из рук пьяного и с силой швырнул на крышу лабаза. Тогда Кожевин бросился на мальчика с кулаками, тот ловко увернулся, схватил стоявшие рядом железные вилы, крикнул:
— Не подходи, заколю!
Кожевин остолбенело закачался в бессильной ярости, матерно выругавшись, бросился к жеребцу и стал избивать его седелком, утратив всякое соображение и самообладание. Потом ухватился за узду, потянул голову коня и стал кусать его ухо. Жеребец фыркнул и, взмахнув головой, отбросил хозяина, а сам ускакал за ограду. На его крутой шее болтался хомут. Валявшийся на земле Кожевин выплевывал изо рта сгустки крови.
Эх, был бы тут дедушка! Разве бы он дал Васю в обиду! Как же дальше-то жить, куда податься?
На селе, он понимал это, ему теперь житья совсем не будет, коли он восстал против самого бригадира, который за председателя. Понурив голову, он медленно брел к дому Кузьминых.
— Что с тобой стряслось? — выпалила подбежавшая к нему первой Аленка. — Заболел, что ль? Пошли скорей в избу.
— Зима — не лето, пройдет не это, — с деланной веселостью ответил ей Вася.
…В Костряковскую школу первой ступени Ковалев пришел в середине дня. Шли последние уроки учебного года. Только что прозвенел звонок на перемену, и узкий темный, без окон, коридор заполнили ребята. Уполномоченный с трудом пробился в толчее к небольшой комнате-кабинету.
